Пять женщин, предавшихся любви. Ихара Сайкаку

им оставили родители, они от первого до последнего числа месяца развлекались любовью, не пропуская ни одного дня.

      Вчера встречали рассвет в Симабаре с гейшами Морокоси, Ханасаки, Каору, Такахаси; сегодня – в театре на Сидзёгаваре с актерами Таканакой Китидзабуро, Карамацу Касэн, Фудзитой Китидзабуро, Мицусэ Сакон… что с мужчинами, что с женщинами – каким только любовным утехам они не предавались!

      Однажды после представления все сидели в ресторане Мацуя. Говорили о том, что ни разу до сегодняшнего дня не появлялось на улицах столько миловидных простушек. «Глядишь, попадется какая-нибудь и нам по вкусу!» И вот они выбрали самого сметливого из актеров главным судьей и принялись ждать сумерек, когда женщины возвращаются с любования цветами. Это обещало необычное развлечение.

      Однако женщины большей частью проезжали в носилках, и разглядеть их лица, к сожалению, нельзя было. В толпе же, что беспорядочно сновала здесь, хотя и не было дурнушек, но зато не встречалось и такой, которую можно назвать красавицей.

      Тем не менее они решили взять всех хорошеньких на заметку. Придвинули тушечницу, бумагу и приступили к описанию: «На вид можно дать лет тридцать пять. Шея длинная, стройная, разрез глаз четкий, линия волос надо лбом естественна и красива. Нос несколько крупнее, чем нужно, но не слишком. Нижняя кайма подкладки, отвернутая наружу, – из белого атласа, средняя – бледно-желтая, верхняя – оранжевая. На левом рукаве рисунок от руки: преподобный Ёсида при лампаде читает старинные книги. Такой рисунок на платье говорит, во всяком случае, о необычных для женщины склонностях. Пояс из рубчатого бархата в клетку, на голове повязка, какие носят при дворе, таби светлого шелка, гэта на коже, с тройным шнурком. Походка неслышная, движения бедер естественные.

      Да, муженьку ее повезло, черт его побери!..» Но тут она открыла рот, чтобы сказать что-то слугам, и видно стало, что во рту у нее не хватает нижнего зуба. Весь их пыл сразу пропал.

      За ней идет девушка лет шестнадцати, больше ей не дашь. Слева от нее, вероятно, мать, справа – монахиня в черном одеянии. Целая толпа служанок и мужчины-телохранители. Значит, в семье ее очень берегут. Казалось, что такая должна быть еще не замужем, но нет – зубы вычернены, брови выбриты. Личико круглое, миловидное, в глазах блестит ум, уши изящной формы, пальцы рук и ног холеные, кожа нежная, белая.

      Нарядом всех перещеголяла. Нижнее платье желтое, без рисунка, на среднем по лиловому фону белые крапинки, верхнее – из атласа мышиного цвета с мелким шитьем, изображающим воробьев. Клетчатый пояс оставляет грудь открытой, не стесняет движений. На лакированной шляпе металлические шпильки и шнурки, свитые из бумажных полос.

      На первый взгляд эта женщина была очень привлекательна, но присмотрелись, – а у нее, оказывается, сбоку на лице шрам размером более чем в полвершка. Не похоже, чтобы он был у нее от рождения.

      – Ну и ненавидит же, верно, она ту, что нянчила ее в детстве, – заключили они под общий смех.

      Следующей – лет двадцать с небольшим. Платье из бумажной материи, домотканое, в полоску. Даже подкладка