Маньяк в городе. Андрей Михайлович Глущук

стало лучше.

      – Хватит над собой измываться. Иди за стол. – Пока Дима брился Таня нажарила картошки с салом. Запах жареного картофеля и сам по себе был достаточным раздражителем, так, что повторного приглашения не потребовалось. Дима уселся на табуретку, взял кусок свежего, ароматного серого хлеба, и стал с удовольствием наблюдать за тем, как ловкие Танины руки порхают над печкой. Жена большой ложкой отделила кусок аппетитного хаоса со сковородки и вместе с плотным парком и возмущенно пощелкивающим салом, водрузила его на белый фарфор тарелки. Дима потянулся к блюдцу с мелко нарезанным зеленым луком и, только теперь понял насколько он голоден. Организм, начав двигаться, требовал еды. От недавней расслабленности и апатии не осталось и следа.

      – Смотри, не подавись. – Таня казалась несколько обескураженной тем, с какой жадностью муж набросился на еду. – А утром стакан чая не могла заставить выпить…

      – Все течет, все изменяется.

      – К нам, кажется, гости. – Таня через плечо Димы глядела в окно.

      – Кто? – Дима автоматически оглянулся.

      Шах уже прикрывал калитку и шел через двор. Спустя секунду раздался уверенный стук.

      – Я открою. – Таня поднялась и, плотнее запахнув халатик, вышла в сени. Ее не было минут пять. Дима заволновался. Ничего хорошего от этого визита ожидать не приходилось. Прихватив на всякий случай черенок от лопаты, он отправился с инспекцией в сени. В полу сумерках сеней Таня была одна. Он возилась с входным замком. Закрывать дверь ей было неудобно: на левой руке висела Димкина кожаная куртка.

      – А этот где? – Дима махнул рукой, будто пытаясь в воздухе изобразить Шаха.

      – Ушел. – Таня повернулась к мужу, но смотрела в пол.

      – Чего надо было?

      – Куртку вернул. Сказал, что размер не подошел.

      – И все?

      – Нет. Ещё сказал, что, если на них в милицию заявим, нас здесь зароют и следов никто не найдет.

      – Сволочь. –Дима обнял Таню. – Пошли. Картошка остынет. А об этом – Он кивнул на дверь, – забудь.

      – Съезжать нужно отсюда. Вернуть им их подачку и съезжать. Не дадут нам в Поселке жить спокойно.

      11

      Два дня спустя Дима решил, что созрел для первой вылазки из дома. Нужно было сходить на завод, узнать новости, объяснить свои прогулы. Хотя, по большому счету, в нынешней ситуации невыход на работу назвать прогулом было сложно. Речь даже не о болезни. Последние три-четыре месяца завод попросту стоял. Десяток заводских КАМАЗов томились в гараже, ворота которого были заварены насмерть. Все шофера давно уволились, солярки не было и, дабы не допустить разграбления машин, директор распорядился грузовики замуровать в гараже как фараона в пирамиде.

      Остатки былой рабочей гвардии приходили в цеха скорее по привычке. Что такое зарплата все давно забыли. Естественно все, за исключением начальства. Директор, человек ответственный, приезжал на работу ежедневно, на одной из двух личных “Волг”. Приезжал первым, к семи часам. Обходил труп