Маньяк в городе. Андрей Михайлович Глущук

и принялся наполнять порожние стаканы.

      – Понял, что большой человек сказал? – Шахов отпил глоток и демонстративно отрыгнул на Васю.

      – Не понял.

      – Что именно?

      – Всё. – Шестерка не желал играть в темную. – Какой магазин, когда и, главное, зачем?

      – Ладно. Объясняю для особо тупых. – Смилостивился Шах. – Берем гастроном на Дзержинского. Сейф нам откроют без сопротивления. Комедию “Операцию “Ы” помнишь?

      Вася кивнул головой. Он, кажется, начал понимать, в чем состоит их миссия.

      – Переворачиваем все вверх дном и делаем ноги. А чтобы поощрить нашу старательность, заказчик бащляет зелёными баксами.

      – “Сибирские узоры”? – уточнил Вася.

      – Да. – Спокойно подтвердил Шах.

      – Это гастроном Седых. – Было видно: Шестерка пытался все увязать в одно целое, но что-то у него явно не сходилось.

      – Верно, Седых. – Подтвердил Шах.

      – Он нам за это башку оторвет.

      Упоминание фамилии Седых заметно испортило настроение и Шварцу, и Гире.

      – Будь спокоен: не оторвет. Он нам за все и платит. – Три пары глаза вопросительно уставились на главаря. Шах был полностью удовлетворен произведенным эффектом.

      – Хорошо, пацаны, хорошо. Раскладываю все по полкам. Папа с мамой подарили Витечке Седых к двадцати пятилетию магазин: отпустили свое чадо в самостоятельное плавание. Бизнес достаточного дохода не приносил. Витя посчитал, что деньги из кассы можно вынимать как из своего кармана. Точнее из маминого. – Все понимающе хохотнули: мама у Виктора Седых была вице-президентом банка. – Повынимал месяц, другой – денег не осталось. У мамы с папой просить – значит признать себя неудачником. Он и так родителей редко радует. Вот здесь и появляется команда спасателей. Мы. Устраиваем шухер, вскрываем сейф. Витя Седых становится стороной пострадавшей. А уж в такой беде его родители не бросят. Вот и вся сказка.

      – Класс! – Мгновенно оценил комбинацию Шестерка.

      Шахов довольно хмыкнул. Вася во всей этой компании был единственным, чье одобрение льстило самолюбию Шаха.

      – Да, чуть не забыл. Квартирантов, которые дом Селивановых снимают, в Поселке не трогать. А ты, Шварц, курточку этому шибзику верни. Все равно она тебе мала.

      – Чего ради? Я ее лучше загоню.

      – Я сказал: верни, значит верни. – Жестко обрубил спорщика Шах. – Наши мужики подходили.

      8

      Нет ничего хуже болезни. Жизнь за окнами дома Кирилловых неслась галопом вперед, ежечасно преподнося согражданам сюрпризы. По большей части – неприятные. Дима валялся в постели, не имея возможности хоть как-то улучшить финансовое положение семьи. Тане пришлось взять неделю за свой счет, чтобы выходить мужа. А это означало увеличение прорехи в семейном бюджете до катастрофических размеров.

      Болеть приходилось в экстремальных условиях. Диму это даже радовало. Ничто так не стимулирует быстрое выздоровление, как отсутствие возможности всласть полечиться. “Забавно устроен человек” – философствовал