Стрелец. Дмитрий Ежов

нам удалось, соблюдая осторожность, к вечеру остановиться в двух верстах от Омовжи и, поставив телеги кругом, устроить лагерь и наконец-то отдохнуть.

      Утро выдалось солнечным, но опять подул прохладный ветерок, однако сколь-нибудь больших облаков, не говоря уже о тучах, на горизонте не было, и это не могло не радовать, особенно вспоминая позавчерашний день. Я же, видимо, из-за усталости, проспал до восхода, что было по моему разумению поздно, так что я отругал Данилку за то, что он меня не разбудил раньше.

      – Я подумал, что вам можно больше отдохнуть, – оправдываясь, отвечал мой кошевой. – Все равно пока разъезд не вернется никто никуда не поедет.

      – Какой разъезд? – удивился я.

      – Николай Петрович послал один десяток вперед дорогу проведать, но они пока не вернулись, – ответил Данилка.

      – Это хорошо, что послал – плохо, что не вернулись. Как давно разъезд уехал?

      – С ранней зорькой.

      – Поздно… – сказал я и велел позвать десятников.

      Вскоре все четверо явились ко мне и сообщили, что ничего серьезного за ночь не произошло, только вестовой прибыл рано утром от сторожи, что за ливонцами следит.

      – …в общем все спокойно, Василий Дмитриевич, даже крестьяне из ближней деревни по домам сидят и носа оттуда не кажут, – закончил за всех Гюргий.

      С этим знанием я и направился к Николаю на другой конец лагеря разузнать о том, с чем прибыл утром вестовой. Николая я застал сидящим на лежащем на земле седле в штанах и одной нательной рубахе, даже сапоги он надеть не удосужился, поставив их рядом с собой. Занят при этом всем сотник был миской каши, которую заедал куском хлеба с нарезанным на нем варенным яйцом. От этого вида мне стало немного дурно, ведь поесть я благополучно забыл и мой живот быстро об этом напомнил.

      – Ангела за трапезой, – усмирив свой голод, обратился я к Николаю.

      – Спасибо, и тебе доброго утра. Проснулся? – ответил сотник.

      В голосе Николая мне послышался укор, но я постарался сделать вид, что не обратил на это внимания, и сразу перешел к сути разговора:

      – Мне сказали, что рано утром прибыл вестовой и принес какие-то вести, так ли это?

      – Верно, – облизав ложку и положив пустую миску на землю, ответил Николай, а затем взял хлеб с яйцами и продолжил трапезу.

      – И что же вестовой передал? – немного злясь, спросил я.

      – Ничего особого – ливонцы всю ночь просидели в деревне, только водку хлестали да за девками бегали и, видимо, не думают никуда уезжать, так что я велел снять сторожу и ехать к нам, – с неохотой оторвавшись от еды, ответил Николай.

      – Что ж, хорошо, коли так, – одобрительно кивнув сказал я. – А от передового разъезда ничего не слышно?

      – Нет, но я думаю, вести скоро появятся, – ответил Николай.

      Дальше мы поговорили о погоде и всяких несущественных вещах, пока я не понял, что ничего нового мне узнать не получится. Так что, пожелав Николаю хорошего окончания трапезы, я пошел назад к своим людям в надежде самому что-нибудь