Трансформация чувств. Анна Маг

улыбнулась она.

      И вдруг из нее ручьем полилась вода. Она лилась и лилась, словно в ней, в Ляльке, кто-то открыл кран. Добравшись до кушетки, Лялька стянула с себя колготки и белье. Подошла к стеклянному шкафу, где хранились инструменты. «Спирт, ножницы, зажим…» – проговаривала она.

      И опять эта боль! Оля чуть не свалила шкаф, присела на корточки и почувствовала, как что-то мягкое уперлось ей в кость. Лялька непроизвольно потужилась, потом еще – и на пол выпал плод. Маленький, синего цвета. И пуповина длинная-длинная – бесконечно длинная пуповина.

      Безумными глазами глядя на свои руки, Лялька перерезала ее и, как смогла, завязала. Потом перевернула ребенка на живот и похлопала его по спине. Он зашевелился и затряс крохотными ручками. И она услышала его крик. Даже не крик, а визг – тоненький и дребезжащий, словно поросячий. Плацента выпала следом. Лялька осмотрела ее как медик: долго и внимательно. Боль куда-то исчезла – так же мгновенно, как и появилась.

      Тут Лялька опомнилась, что ребенок лежит рядом. Просто притих и трясет кулачками, как бы грозя ей: «А ну!» Лялька стянула с кушетки целлофан и завернула ребенка в него. «Меня никто не видел, и никто не знает, куда я поехала. Дойду до станции, выкину в бак – и уеду назад». Мысли путались, одна перебивала другую, и казалось, что все происходит не здесь, не сейчас и не с ней.

      Ребенок в целлофане отогрелся, стал открывать ротик и попискивать. Лялька вспомнила карпа, которого приносил Олег. Карпа в целлофановом пакете – она еще не могла его убить и положила в морозилку. И сейчас то же самое готова сделать со своим ребенком…

      Дрожащими руками развернула клеенку. В голове был хаос, в глазах – ужас. Она закутала крохотное тельце в шаль и положила на кушетку. Сама присела рядом и стала на него смотреть. Маленький сморщенный комочек. Крошечные ручки и ножки.

      Ребенок затих и заснул. Лялька пыталась услышать себя, поймать свои чувства, но словно окаменела. У нее не было никаких чувств, кроме брезгливости, страха и отвращения. А еще лучше, чтобы все это было сном. Лялька разрыдалась в голос, а затем встала. Как ни странно, откуда-то взялись силы. Включила маленькую электрическую переносную плиту и поставила чайник. Затем обмылась и прибралась. Переоделась. Делала все медленно, но верно. Грязные вещи сложила в тот самый целлофан и завернула узлом.

      Ребенок спал. Лялька взяла сумку, плотно прикрыла дверь и вышла. Свежий морозец охладил лицо. Оля медленно побрела к станции. В фельдшерском пункте, оставшемся за спиной, горел свет, а на кушетке спал крохотный мальчик, завернутый в голубую шаль.

      Лялька села в пустой вагон электрички и заснула. Это все сон. Сон…

      Глава 3

      Ашот любил вставать рано, пока его многочисленная шумная семья спала. Он с наслаждением варил себе крепкий кофе, листал газету или журнал, закуривал сигарету и наслаждался ти-ши-ной. Это был его час. Только его.

      Он очень быстро пройдет – и понесется: вопли, крики, сборы в школу, толкотня у туалета, споры детей, ворчание жены – все как обычно.