Живая вода. Юлия Лавряшина

пока он сам не начинал смеяться. Вот и досмеялся… Когда они вместе уезжали на базу, Реме не требовалось слишком напрягаться, чтобы представить вечно раздвинутые Светкины колени, и левое, конечно, то и дело прижималось к руке Арни, лежавшей на рычаге скорости.

      Светка все проделала с тщательностью: она цепляла петлю за петлю и вывязывала новый узор их жизни, которого никто, кроме нее, целиком не видел. Арни ужаснулся бы, если б только представил, что из всего этого получится. Может, у него и возникали мысли: «У всех ведь это бывает…» И они тешили Арни, вот он и забыл о том, что всю жизнь стремился быть не как все. Потому и Зайцем обрядился – далеко не каждый на это решился бы. Стоило ему уподобиться «всем», и он стал таким же, как эти самые «все»: несчастным и одиноким.

      – Бабушка, – младшая внучка повисла у Ремы на руке, – смотри… Там опять та тетенька в зале. У которой нос как в мультиках рисуют… Вон она, под художником сидит.

      Рема нашла взглядом тряпичную куклу в берете и с кистью.

      «Верно. – Она рассмотрела сидевшую за столиком женщину и неожиданно встревожилась. – Чего это она к нам зачастила? Всегда берет коньяк и дорогой кофе. У нас одиночки – редкость… Детей у нее явно нет, может, и мужа не имеется… Разве сидела бы тут вечерами?»

      У нее знакомо заныло сердце – еще одна охотница до Арни? Рема видела: ее мальчик с самого детства излучал свет, который приманивал женщин, но не властно, а ласково. И это еще сильнее кружило им голову… Даже когда он был ребенком, всем хотелось его потискать.

      Продолжая зачерпывать скользкие шарики, раскрашивать их сиропом и посыпать орешками, Рема не забывала следить за странной посетительницей: «Точно Арни ждет!» Пригляделась: чашечка из-под кофе уже отставлена. Что ей нужно? Не в первый раз дожидается, но ни разу не окликнула его. А ведь ждет именно Арни, Славка уже пронесся через зал, она и внимания не обратила. Реме даже стало обидно: ее старший сын тоже получился что надо! Повыше и поздоровее Арсения. Рядом со Славкой все чувствовали себя защищенными…

      И все же Рема не могла не признаться себе, что будь она женщиной, которой приходилось бы выбирать между братьями, вряд ли ей удалось бы заметить кого-нибудь, кроме Арни.

      На самом деле Слава не остался незамеченным. Лиля взглянула на него вскользь и сразу поняла: брат. Она подумала о том, что природе как никому другому удается утонченная жестокость, когда по ее прихоти даже близнецы могут оказаться на разных уровнях обаяния. Какая-нибудь крошечная черточка, чуть иной рисунок губ… И один из двоих всегда будет вызывать лишь сочувствие.

      У Арни был другой взгляд. Старший брат мог до изнеможения обливаться потом на тренажерах, но жизнь всегда будет удостаивать его лишь тем, что в родах называется последом. Выжимка интереса, в котором нет ни красок, ни деталей. Даже от своей жены, той самой, с большим смешливым ртом, Слава наверняка получал не больше – Лиля сразу подмечала такие вещи: Наташа смотрела на него взглядом сестры. Этот мужчина только казался большим, но он не мог заполнить