Тени. Книга вторая. Марья Тралялянская

она молчит.

      – Я… могу сказать, что… ты не открыла. Есть специальный протокол для таких случаев: тебе позвонят, можно сказаться больной, тогда визит откладывается на неделю, а ты пока своих переубедишь.

      Она смотрит вроде с благодарностью, не разобрать, но в конце концов кивает.

      – Тогда завтра не открывай дверь. Я звоню три раза с интервалом в минуту, а затем ставлю отсутствие и ухожу.

      – Ладно.

      – Поговори со своими. Что такое тридцать пять лет? Многие живут с нулевой лицензией, да и если выбрать даже сорок девять – не всякий способен столько людей убить за всю жизнь, – улыбаюсь я Дарье и отпускаю ее руку, – иди готовься к празднику.

      Корпорации, конечно, выгодны безлимитные лицензии и их прирост в последнее время явно поднимает экономику, но Даша такая…

      Я мечтаю о ней весь вечер и все следующее утро, а когда стою перед ее дверью, представляю, как она вздрогнет от звонка и притворится, что не слышит или откроет ее мама и скажет, что Даша плохо себя чувствует – это было бы вообще идеально.

      – Квартира три ноля двадцать три, уровень шесть, – проговариваю в устройство, – лицензиат Волкова Дарья Ивановна, возраст двадцать лет.

      «Ожидание идентификации» высвечивается на экране валидатора и я спокойно жму на кнопку дверного звонка. Дверь открывается бесшумно тут же и я удивленно смотрю на Дарью. Глаза ее на мокром месте, на щеке синяк и рука как-то поджата, будто сломана. Звука не было, я точно слышал.

      Показываю ей на пальцах «ты одна»?

      Она кивает молча, а я машу рукой, чтоб она уходила, но она продолжает стоять. Валидатор в руке вздрагивает, я знаю, что там написано – я снова должен позвонить. Сжав губы, звоню в звонок, а она переминается с ноги на ногу и молчит.

      Не выдерживаю, выдергиваю ручку из кармана и пишу на старой некрашеной подъездной стене: «уходи, поговори с родными, я скажу, что тебя не было». А как только поднимаю голову, вижу перед глазами дуло пистолета.

      – Петров Марк Григорьевич, вы лишены бессмертия, – голос ее звенит в тишине подъезда, – вы обвиняетесь в уклонении от рабочих обязанностей, в саботаже и нарушении закона о лицензиях. Пригоровор вступает в силу незамедлительно и обжалованию не подлежит. Смерть предателям.

      Дуло касается моего лба, раздается оглушительный выстрел и…

      J

Джейк

      – Кто тут у вас главный, мелкий? – в фургон просунулась лохматая рыжая голова.

      – За языком следи, Барни, – низким хриплым голосом ответил тот, кого назвали «мелким».

      Дживану было двадцать семь, но выглядел он на четырнадцать: невысокий с неправильным прикусом и усыпанным угрями смуглым лицом.

      Физиономия рыжего вытянулась от удивления.

      – Барни Чилтон пожаловал, – сказал Дживан чуть громче и стукнул ладонью по фанерной стенке, разделяющей фургон изнутри.

      – Занят, – послышалось из-за перегородки.

      Дживан развернулся к рыжему.

      – Деньги принёс?

      Тот кивнул.

      – А это… Может, я внутри подожду?

      Дживан