Не пара. Дарья Белова

лисью форму, – все равно не поверю.

      Откашливаюсь и строго смотрю на поваров. Пусть только хоть что-то скажут, вычту по проценту от зарплаты за каждое слово.

      – Идите на ваше рабочее место, Аксинья, раз с переодеванием Вы закончили.

      Девица с высоко поднятой головой обходит меня полукругом и идет по коридору к залам. Ее девяносто два сантиметра соблазнительно виляют, юбка сильно их облегает. Шестьдесят один сантиметр кажется совсем тоненьким. Двумя ладонями можно обхватить без труда.

      – Вячеслав Борисович, а если эта рубашка владельца ресторана? М?

      Аксинья останавливается неожиданно. Девяносто пять сантиметров впились в мою грудную клетку. Приятные ощущения. Глаза вновь рискуют сместиться на тридцать градусов ниже.

      – Не исключено, – отвечаю, не задумываясь.

      – Познакомите?

      – Зачем? – Что она замышляет?

      – Лично отдам рубашку.

      – Вы же грозились, что рубашку отнимут у вас только силой?

      – Значит, вы против?

      – Почему я должен быть против?

      – Тогда устройте мне встречу. Рубашку нужно обязательно вернуть. Вдруг это его счастливая вещь?

      Она что, верит в этот бред? Хотя это же девица Аксинья!

      – Я поговорю с ним. Если будет время…

      – Вот и отлично!

      Глава 11. Аксинья

      Хочется уйти отсюда уже спустя пять минут работы. Намного приятнее было сидеть за столиком и есть, чем улыбаться и принимать заказы. Они все говорят быстрее, чем я записываю! Смотрят на меня, как на робота, а не человека или даже красивую девушку.

      В итоге это так меня задевает, что я путаю заказы. Мужику приношу свинину, а он мусульманин, девчонке вегану отменный стейк. Кто ж виноват, что за соседним столиком сидит почти такая же мадам, и именно она ждала свое мясо с кровью.

      – Зовите администратора. Или директора, – визжит девушка.

      Веган, конечно. Они те еще скандалисты. Думаю, ее злость от вечного голода, а унять его может только сочный кусочек говядины, а не килограммы руколы.

      – Вы только не кричите. У меня уши заложило, – морщусь.

      – Она еще и издевается! Директора сюда! Живо!

      Вот блин. Теперь скряга меня точно уволит.

      Плетусь к знакомой двери. Интересно, Борисыч разозлиться? Если да, то как он злится?

      Стучусь, тут же открываю. «Ларгус» снова в очках и смотрит что-то на планшете. На рубашке расстегнуты две пуговицы, и я улыбаюсь. Осмелел.

      – Аксинья, Вы уже успели по мне соскучиться? – говорит. Тут же откашливается, снимает очки и зажимает пальцами переносицу.

      – Нет, что Вы? Там просто… Вас зовут.

      – Кто?

      – А я почем знаю. Девчонка какая-то. Кричит, ругается. Ей бы мяса поесть. На ее месте я бы еще уровень ферритина проверила.

      Вячеслав медленно переводит на меня свой взгляд, и он кажется мне несколько угрожающим. Отступаю, но продолжаю улыбаться.

      – Я не виновата, Вячеслав Борисович.

      Когда он поднимается в полный рост, рубашка довольно сильно облегает упругие мышцы. В зал, что ль,