Не пара. Дарья Белова

что я познакомилась с Виталием.

      – Вы спите здесь? – в его голосе едва-едва проскальзывает удивление. Его тон в основном ровный. Всегда, при любых обстоятельствах. Он как снежная равнина: без ухабов, горок и такой же холодный.

      – Возможно.

      – И… Удобно? – прищуривается, сканируя ортопедическую подушку – я лучше откажусь от еды, чем от нее, – одеяло. Рядом большая корзинка с косметикой, из которой торчит куча разных салфеток.

      – Не жалуюсь. Но зарплаты очень жду. Может, и с премией. Новый год так-то.

      – Премия? – мой босс давится воздухом. – Вы опоздали на пять часов на смену, спустя пять минут вашей работы мне пришлось разговаривать с посетителями и решать конфликт…

      – Так это же ваша работа, сами и говорили!

      Снова раздраженный вдох. Вокруг нас температура повышается, и тает снег. Его глаза меняют цвет, а губы сжимаются плотней.

      – Спокойной ночи, Аксинья!

      – И Вам, Вячеслав Борисович.

      Палец зависает над кнопкой. Я готова уже нажать, чтобы поднять стекло.

      – Зато завтра точно не опоздаете. Будет сложно, когда спите под дверью ресторана.

      Вот ведь язвительный какой. Или тоже вегетарианец? Поэтому так быстро разобрался с той скандалисткой. Нашлись общие темы.

      – Удивляюсь, что вы не спите здесь. Смысл ехать на какие-то шесть часов, чтобы вернуться сюда же ни свет ни заря?

      – Вам кто-нибудь говорил, что с Вами тяжело, Аксинья? Вы… – вдох, смешок. Опускает глаза и резко их поднимает. На меня уставился и сверлит теперь ими, будто расстрелять хочет.

      – Осторожнее, Вячеслав Борисович, а то я решу, что Вы в меня влюбились.

      – Ч-что? – не говорит, а громко восклицает. Брови летят вверх.

      Скрещиваю руки на груди. Слова уже обратно не воротишь. Сказала, не подумав. Ну какое влюбился?

      Потом «Ларгус» ладонями ударяет по моей двери, как бы отталкиваясь, и идет к своей машине.

      Следом слышу тихое:

      – Мажорка, блядь.

      Ч-что?!

      Задыхаюсь. И уверенно слышу акцент.

      Хочется выйти и высказать ему еще что-нибудь яркое такое, что встрепетнет его нервы. Пройтись по ним пушистой щеточкой для смахивания пыли. Они наверняка ею заросли. Почему, как вы думаете, он такой спокойный?

      И спрашивается, зачем подходил?

      Завожу двигатель, жду, когда машина прогреется, только тогда включаю обдув. Сразу становится теплее, и я могу уже снять шубку.

      «Ларгус» позади остается на месте. Я не вижу лица водителя, но знаю, куда он смотрит. Еще и сталкер, блин!

      Спустя десять минут готова выйти и спросить, что же ему нужно. И если продолжит так стоять, то лучше пусть откроет мне ресторан, и я заночую там.

      Но Слава меня опережает и снова выходит из звезды отечественного автопрома. Цвет у нее еще такой странный, как просроченный шоколад.

      Слава не стучит по машине, а я опускаю окно без всяких промедлений. Теперь вновь греть салон.

      – Дайте угадаю, у Вас сломалась машина, поэтому Вы стоите здесь и не можете уехать?

      – Нет, – коротко говорит.

      – Тогда