Гильотина. Сеймур Гурби

обернулся обратно.

      – Идешь? Да-да, ты сходи, я приготовлю.

      Вот же мудак. Что ему мешало раньше об этом сказать? Нет, надо было нервы мне трепать.

      Я оделся, накинул капюшон и вышел на улицу. Ветерок дул в лицо. Май в Тбилиси был какой-то не май. Еще неделю назад было солнечно и тепло, была настоящая жара – тридцать градусов. Сейчас градус опустился до пятнадцати, и уже какой день шли дожди. После ночного дождя улицы были чистыми и свежими. Я поднялся наверх и побрел в наш местный магазинчик. Людей почти не было. На встречу шел только индус. Частные дома здесь были не из лучших. Словно строили их в Советском Союзе, да и ремонт в последний раз делали тогда же.

      Возле магазина ошивалось несколько бродячих собак. Их здесь я вижу постоянно. Они оглядели мои руки: нет бы в них чего-нибудь вкусного.

      В руках у меня ничего не было.

      – Идите отсюда. Идите, – кричу им я.

      Один, словно не доверяя своим глазам, подошел ко мне ближе и начал обнюхивать меня с разных сторон.

      – У меня ничего нет, пёсик. Иди отсюда.

      Бродяга с унынием и потеряв интерес снова ушел к своей стае и лег на серый асфальт. В маркете было человек пять. Бродяги и пенсионеры. Только пройдя немного ближе к полкам я увидел, что в магазине снова нет хлеба.

      Это просто издевательство. Хлеба в магазине нет уже больше трех дней. Что же это такое? Что нам жрать?

      – У вас снова нет хлеба, – пробурчал я азербайджанским кассиршам.

      – Да-да, нет, – ответили мне.

      И на что они рассчитывают? Чего ждут? Пока мы здесь все не передохнем, на это, что ли? Почему они не завозят хлеб? Пенсионеры в магазинах возмущаются так же, как и я.

      – Господи, хлеба нет. И что же мы будем делать?

      Вот и я о том же. И как меня все это достало. В магазине, итак, мало, что можно купить. Здесь абсолютно нет выбора. Совсем ничегошеньки. А тут еще и без хлеба людей оставляете? Да вы совсем охерели. Вы меня лучше не выводите.

      И даже картошки нет. Я взял сырные сосиски, кетчуп и два энергетических напитка. Все пенсионеры к этому времени уже разбежались по домам, поэтому касса была свободна.

      – А почему у вас нет хлеба? – уточняю я у полненькой кассирши.

      Голова ее больше моей. Руки тоже. Да и вся она, как надутый воздушный шар. А я бы прокатился на этом шарике, почему нет. И даже косметика ее не спасает.

      – Это все из-за праздников, – говорит с робостью кассирша.

      Праздники? Это пасха столько длится?

      – И когда будет хлеб? – спрашиваю.

      Девушка улыбается:

      – Не знаю, – произносят ее губы, – может, завтра, а может, послезавтра.

      Они точно смеются над нами.

      Я оплатил то, что взял и поперся в другой магазин. Тот, который рядом с остановкой. Там продукты стоят дороже, ведь это не какой-то супермаркет, а что-то вроде ларька районного. До другого ближайшего супермаркета идти надо километр. Километр? Не пойду столько.

      По дороге к ларьку я снова услышал лай собак, только теперь это лаяли друг на друга собаки местных жителей.