Гильотина. Сеймур Гурби

друг друга нахер чаще, чем здороваются.

      «Эй, пидор, отсоси мой хер!», «Пошел нахуй, ты отсоси мой хер!».

      Вы понимаете, о чем я? Мне такое не близко. Совсем не близко. Нет, конечно, я шучу, бывает, со своими знакомыми, но не в таком количестве, и не называя другого шлюхой или долбаебом. Для них же это нормально, они привыкли так общаться. Признаться честно, до того, как я приехал в Тбилиси, я и не знал матерных слов на азербайджанском. Откуда ж мне знать, в нашем доме никто не матерится. От родителей я такого с роду не слышал. Никогда не слышал. У нас в семье будто такое не принято. Поэтому, когда я приехал в Тбилиси, то начал слышать разные ругательства, и часто не понимал их значения.

      Я спрашивал у других: «Что значит «гейпя»?».

      Они ржали в ответ. Потом один из них объяснил мне: «Это значит шлюха».

      Вот такие истории были. Да кучу всего было. И все это мне крайне не нравилось. Да кому это вообще может нравится? Я не знаю таких людей. Кавказ не для меня – это я понял. Жить на Кавказе я бы не стал. «Не стал бы» – говорит, а уже живет. И все же, у меня на жизнь другие планы, и Кавказ в эти планы не входит. Вообще не входит.

      Глава 3

      Пьяным я шатаюсь по Тбилиси. Да, а что же мне еще делать? Мне очень скучно здесь. Я одинок. Помнится, Эбу, мой сосед, как-то сказал мне: «Мы были на митинге и там был серьезный беспорядок». Митинги проходят уже несколько дней. Они не утихают. Местные негодуют, а мне плевать. Я не пойму, чего они хотят. В сторону митингов я не хожу, мне туда не надо. Мне не нужны проблемы с законом, вы уж знаете это. Да и что мне там делать? Толкаться вместе с кучкой дебилов? Для чего? Зачем?

      Я брожу у себя на районе. Не спеша хожу по знакомым местечкам и поглядываю на людей. На моем районе, в основном, молодежь. Дальше я подхожу к спуску к метро и сажусь на первый приехавший вагон. Еду куда-то в сторону центра. «Выйду там, куда привезет» – думаю я.

      Выхожу где-то на станции «Авлабари». Людей здесь тоже немало. Туристы, не туристы. И как тут все заброшено? Рухнувшие здания и церкви. А этот храм мне совсем жалко, вы бы только видели его. Настоящий памятник архитектуры, и гляньте в каком он виде. Здание почти рухнуло. Над оставшейся разрухой церкви тусуются какие-то пацаны. Они чем-то напоминают мне хипстеров и гопарей. Длинноволосые и грязные. Дергаются в разные стороны, как ненормальные. Музыку подрубили на всю катушку, и резвятся там. Топчутся. Прыгают. Скачут. Что они там забыли?

      – Эй вы, придурки, спускайтесь оттуда, – ору я пьяный хипстерам.

      Хипстеры не отвечают. Продолжают резвиться дальше.

      А они еще и бухают там. Я вижу бутылку вина. Что они себе позволяют? Малолетние ублюдки. Вандалы. Шакалы. Эта церковь должна быть восстановлена. Там срочно нужна реконструкция. А они там устроили. Это ужасно как-то. Я гляжу на них и думаю о том, что могу сделать.

      Внезапно ко мне подходит молодая парочка. Не сказать, что прям молодая, но лет тридцать пять обоим им есть. Они славянской внешности.

      – Извините, вы говорите по-русски? – спрашивает меня мужчина.

      Я растерян.