Гильотина. Сеймур Гурби

же. То, что они им не нужны, про это россияне не знают пока.

      Отвлекся я немного, правда? Ага, а отвлекаться не стоит. А то так на всю жизнь отвлечешься. А там и жизнь пройдет. По щелчку пальцев. Поэтому, не отвлекайтесь, а то упустите все.

      Просидел несколько часов в университете и вернулся домой. В доме я заметил странные вещи. На кухонном столе было два кольца – вроде как, игрушечных. «Это что такое?» – уточнил я у Ислама.

      Ислам начал заливаться смехом.

      – Он сказал, что это его новой девушки, Фарида. Говорит, целовался с ней сегодня. – ехидничал Ислам.

      Вот же дает. Первая девушка в восемнадцать лет. Это он ловко. И как у него это получилось? Интересно узнать. Вообще, пацанов мне этих немного жалко, отчасти. У них ведь за двадцать лет и баб не было. Они женскую плоть даже не видели еще, а тут уже жизнь взрослая подбирается. И с этой жизнью как-то надо справляться.

      После случая с кольцами я начал рассказывать Рауфу о том, что его товарищ уже с женщинами водится, а он все сидит, ждет чего-то. Рауф сначала как-то стеснялся, и пытался перевести тему. Ну, понятное дело, что ему было неловко и обидно. За себя обидно. Товарищ – уже водится. А он еще нет. Мне бы, наверное, тоже было обидно. Но тут не знаю. Сказать точно не могу.

      «Ну, и что мне сделать… ну, и что…» – объяснялся Рауф.

      Потом Рауф окончательно не перенес моих шуток, и рассказал мне, что недавно снял проститутку. Вы можете в это поверить. Первый секс с проституткой. Я не сказать, что удивился, и все же удивился, но совсем другому. Проститутку он снял в другом городе, в Марнеули. Марнеули находится за сорок пять километров от Тбилиси.

      В Тбилиси, что ли, не нашлась шлюха? Вот и я об этом подумал. Поехал в двадцатитысячный город, за сорок пять километров от столицы, чтобы снять девочку. Да там же ее весь город небось… ну ладно, это его дело. Раз так решил – пусть. Я, что ли, буду думать о его безопасности? Заняться мне, что ли, нечем? Но какие же они дети. Я про пацанов. Господи, они просто дети. Я был таким лет в четырнадцать, еще в школе. Причем, я прекрасно помню себя. Помню все, что было.

      Вообще, про школу я не пишу. Мне нечего говорить о школе. Я помню ее, она была – и на этом все. В школе мне было тесно – это я понял уже в восьмом или девятом классе. Помню, как писал итоговые сочинения по русскому языку, с этого, конечно, можно оборжаться.

      Нас просили писать примеры из классической литературы, я же брал примеры из романов Буковски: про его похождения по женщинам, про его алкогольные шатания по городу и постоянную смену работы. Интересно, учителя после моих сочинений, читали Буковски, чтобы разобраться в моих примерах? Если читали, то я просто сдохну со смеху. Они действительно читали про то, как он рассказывает про свою половую жизнь с милыми девушками из США? Вот же я придурок, что издевался так. Наверное, поэтому в девятом классе мой классный руководитель сказала мне, что через два-три года, да и в принципе по жизни, моего интеллекта хватит лишь для того, чтобы общаться с двенадцатилетними