Гильотина. Сеймур Гурби

тогда стоит поговорить? Наладить диалог? Если я иду навстречу почему бы и Вам не пойти? Возможно, местами я говорю о том, за что мне обидно – это правда, да. Но я не жалуюсь, вы уж не подумайте. Я всего лишь делюсь с Вами. На страну я зол уже по многим причинам. Здесь будто все не то у меня. Я пробовал строить личную жизнь – вышло отвратительно, больше не пробую. Я пробовал работать в офисе и здесь тоже не получилось. Учеба в государственном университете? И там не лучше. Чтобы я не сделал все оборачивается мне боком. Словно не должно быть меня здесь. Будто я играю роль в кино, которая, на деле-то, не моя, на деле-то – я не тот, кто нужен. И вот я смотрю на все это – вижу, что выгляжу глупо, только сделать ничего не могу. Они этого не видят? Разве не чувствуют этого? Может, они ошиблись в выборе? Кажется, что они ошиблись во мне. Такое возможно. Им точно стоит пересмотреть свои решения, и перечитать сценарий. Сценарий у них не очень, мне он не нравится. Да и вообще, они точно умеют писать сценарии? Порой я сомневаюсь в этом.

      Глава 2

      Деньги уже, практически, кончаются, но что делать? А я ведь безработный, ели вы не забыли. Звонить снова родителям и просить деньги мне не хочется. Что я скажу? «Да, родители. Да-да, те деньги, которые вы прислали ранее – уже закончились. Да, отправляйте еще. Те десять тысяч? Да, они закончились. Пять тысяч, которые вы выслали неделю назад? Они тоже. И они закончились.». И что это такое? Это разве нормально в нынешнее время? Нужно подумать. И вот я снова топаю по своему району, по Сабуртало. Это единственный район, в котором я бы жил в Тбилиси, если бы мне пришлось тут жить. Я так привык к этому месту. Здесь толпы молодых людей. Кучу транспорта. Кучу красивых девушек. Сабуртало нормальный район. Здесь чисто и просторно. Приятные люди.

      Пусть здесь всегда будет солнечно, так мне нравится больше. И опять я слышу русский язык на улицах Тбилиси. Когда говорю «снова» – это значит: в какой раз за день. Я уже давно понял, что русский язык (как бы они не хотели) является средством коммуникации и межнационального общения во многих регионах Грузии. Я понимаю, что я в их стране, но при этом, я на свой этнической Родине. В той же степени, когда я спрашиваю местных азербайджанцев – гразов (грузинских азербайджанцев), что они думают про современную жизнь в Тбилиси? Они говорят: сейчас лучше, в Союзе было хуже – был авторитарный режим. Я говорю: тогда вы были в своей стране, сейчас грузины говорят, что вы – чужие, иностранцы.

      «Это они так думают. Мы-то на своей земле».

      Грузинские азербайджанцы говорят, что их в стране около миллиона человек, их, якобы, – много. Цифры будто немного завышены, интернет говорит, что их не больше трехсот тысяч. Меня мало интересует то, как они собираются жить в дальнейшем, у меня ведь и своих проблем достаточно. Мне 22 – мои родители серьезно на нервах. Каждый день я провожу в частном доме, с херовым ремонтом, за который отдаю не маленькие деньги. В доме сырость, грязь, осыпается штукатурка со стен. Из херового дома я езжу в херовый университет, где такой же херовый ремонт.