Меченая кровью. Джули Дювер

Маринка и убежала плакаться матери. Я стояла не шелохнувшись пораженная свершившимся. Аня сидела на полу схватившись за голову. Только Олька бормоча себе под нос, ползая по полу, собирала осколки чашки. На меня они не смотрели.

      Любава бешеной фурией влетела в горницу. За ней крадучись, с явной неохотой вошли младшие служки. Молодые патрубки на пару лет старше меня.

      – Немедля, доставить княжну Арину в храм.

      Любавка с издевкой смотрела в упор уперев руки в бока. По спине побежали мурашки. Тугой узел затянулся в животе. Как всегда в предчувствие беды, волна онемения обдала от щиколоток до колен.

      Волхв тихо зашёл в светлицу и остался стоять в дверях. Служки подошли ко мне. Самый смелый протянул руку.

      – Пока тятенька не велит, не пойду.

      Я оттолкнула чуждую руки и смерила мачеху оценивающим взглядом.

      – Ты мне не мать. Маринкой командуй.

      – Схватить это ведьмино отродье и в храм. В огнь.

      Топнув ногой завизжала Любавка. Волхв кашлянул привлекая внимания. Седые патлы неопрятными космами свисали до плеч. Он гордо выпрямившись стоял в дверях и упивался властью княжим тереме. Кивком отдал приказ и служки схватив меня за руки поволокли в храм. Я выла белугой и вырвалась. Упиралась ногами. Падала на пол. Не помогало. Выволокли на двор. Анютка стремглав кинулась на поиски отца. Он не поможет. Князь всегда на стороне Любавы. Проверка огнём, казнь ведьмы. Мало кто смог пройти её и остаться целым. Любавка довольная, важно шествовала сзади. Наслаждаясь моим страхом и мучениями.

      В храме служки напустили дыму. Он стелился по полу не хотя отдельными всполохи и поднимался к куполу. Паутина в углах шевелилась, а поломанные тени превращались в невиданных чудищ пугали до икоты. Когда только младшие волхвы успели развести огонь. В жаровне тлели пахучие еловые угли. Примешивался аромат нового для нас ладана. Купцы привезли из-за моря океана, а волхв баловался экспериментировал. Едко чадили восковые свечи. Дышать невыносимо. Горло сильно першило. Я тихо плакала. Слезы текли против воли. Ну за что мне это. Чем я прогневила богов. Потом стало хуже, много хуже.

      Волхв самолично рассыпал горящие угли на полу, в центре храма. Разровнял посохом. Угли трещали и горели багровым огнём, как глаза дикого зверя в ночи.

      – Тебе следует ступить на угли дитя.

      Старый волхв сделал многозначительно паузу. Я и так боюсь до смерти, а он ещё стращает.

      – И пройти по ним от начало до конца.

      Добавил он, безразлично наблюдая, как с меня стаскивают сапожки. Краска сошла с моего лица, в глазах двоилось.

      – Тогда духи зла оставят тебя. Я буду смиренно молить богов послать исцеление.

      И он засмеялся, подталкивая меня к углям.

      – О прошу вас, не надо. Я не одержима. Не виноватая.

      Я заплакала и вцепилась в его рубаху  Жар от углей касался босых ног. Красные, раскаленные, они трещали и рассыпались. Один, самый юркий долетел до пальца на ноге. Боль пронзила, и я завопила что есть мочи.

      – Нет,