Брошенец. Зоя Константиновна Илькович

в ней живет уже не ее душа, а душа собаки, в которую старался превратить ее этот маньяк.

      Люба смотрела на свои потрескавшиеся руки с обломанными ногтями и плакала. Никто не мешал ей, никого не было вокруг, кроме нее и тайги. И если бы сейчас появился хищный зверь, ей нечем было бы защититься, и ветхая избушка не спасла бы ее. Если с бандитами что-нибудь случится в дороге, и они не вернутся, она просто умрет с голоду, потому что цепь не даст ей раздобыть хоть какую-нибудь еду.

      Тяжелое одиночество плена захватило ее своей жуткой тоской, и она долго рыдала о своем городе, о друзьях, о море, о своей кровати и томных летних ночах в домике бабушки. И о том, как они пили чай и пели русские песни возле камина длинными зимними вечерами. О добродушном гостеприимстве и доброте бабушки. Затем откинулась спиной на дверь и решила вновь обратиться к бремени своих воспоминаний о прежней жизни.

      – Зеркальце, зеркальце, скажи по секрету, любит ли меня Любчик? – Любаша счастливо покружилась перед зеркалом, примеряя свадебное платье. – Интересно, ему нравится, что вообще с нами происходит? И как жить дальше, чтобы мы с ним были счастливы, и все вокруг нас были счастливы?

      Новые ощущения наполняли ее сердце радостью предстоящего. Хотелось жить под знаком наслаждения любовью и жизнью, счастливой и полной удивительных событий, говорить красивые слова и совершать красивые поступки!

      Завтра ее свадьба. Верит ли она в чудеса? О, да! Хочет ли она разделить свой мир и себя с ним? О, да! Как она любит своего Любчика! Как любит она видеть блеск живой молодости в его глазах! Она купается душой в мире сладких грез, в каждой букве его имени, в каждом звуке его голоса, получает истинное наслаждение от общения с ним.

      Легко и светло в один из первых ясных сентябрьских деньков они решили, что всегда, всегда будут вместе, несмотря на юный возраст, ведь Любочке нет еще и восемнадцати, а Любомиру только вчера исполнилось восемнадцать. Несмотря на воинственный дух и прошедшее на днях словесное ристалище, устроенное его матерью по поводу ее несогласия на их брак. И непонятную ей тоску, иногда мелькающую в глазах мамы при взгляде на нее.

      – Я смогу понять и полюбить твои недостатки, – сказала она ему тогда.

      – Розовая мечта розовой идиотки! – шептала своим клевреткам, скривившись, Тоська, когда они первого сентября собрались всем классом у Любочки и ее мамы, их классной руководительницы, теперь уже бывшей. – Да его глаза смотрят влюбленно только друг на друга! Небось, выходит по залету, дура! А строила из себя неприступную, как танк. Я замечала за ними, когда мы вместе отбывали срок в пионерлагере. Точно, беременна!

      Никто не обращал внимания на ее слова, зная ее гадкий характер и то, что она по уши влюблена в Любомира. А влюбилась она в свое время так, что приходила в восхищение от каждого его взгляда и слова в свою сторону, не упускала случая повертеться возле него и даже требовала от классной руководительницы посадить ее за одну парту с ним. Тося сплетничала о Любе, стараясь раскрывать