Сказки Торгензема. Наталья Горская

со склоненной головой, смотритель парка покаянно молчал.

      – Мальчик потерялся среди аллей, – холодно, но спокойно сказал король Бьянке и Отто, – если уж вы приставлены следить за ребёнком, то извольте выполнять свои обязанности.

      Фредерик III неожиданно даже для себя положил руку на голову малышу и ласково провёл по мягким, светлым волосам.

      – Я не потерялся, – с детской наивностью возразил малыш, распахивая синие глаза и стараясь как-то объяснить строгому старику, зачем он выбрался в бесконечный парк, – я искал единорогов, эти лошадки в тумане спускаются к озеру и пьют воду.

      Его фраза из-за неустоявшейся детской речи, вышла забавной, и король усмехнулся:

      – Откуда же здесь единороги?

      – Из сказки, мне вчера рассказал Отто, – вдохновенно ответил мальчик и покраснел от огорчения, – только, я их нигде не нашел, а хотел.

      Фредерик внимательно рассматривал своего внука. Перед ним стоял светловолосый и синеглазый худенький мальчик, был он совсем маленького роста и больше напоминал огорчённого гнома. Он и принял его сначала за мифическое существо, едва малыш выбрался на аллею парка из тёмных зарослей кустарника. Ему явно не хватало цветного колпачка и ярких полосатых чулок. Он заговорил с его величеством первым, совершенно не догадываясь о важности пожилого господина, перед ним стоял просто старый человек, а раз он старый, то непременно должен знать, где обитают единороги. Уже потом Фредерик III догадался, откуда появился на аллее в парке мальчуган и, зная путь к озёрному дому, повёл непоседу туда, сделав знак своим приближённым и оставаясь с малышом наедине. Они даже немного успели поговорить дорогой.

      – И ты любишь сказки? – как- то отрешённо спросил его величество и вспомнил песнь Софии.

      Мальчик кивнул и вздохнул печально, он не нашёл заветного единорога, а так было заманчиво, просто, ему помешал этот важный старик, и, конечно, чудесные единороги ускакали, увидев в парке столько много взрослых.

      Отчего-то большеглазый искатель единорогов никак не шёл из головы у Фредерика III. Всю долгую дорогу в Тумаццу, чувствуя, что немощь побеждает, и смерть приближается к нему, король вспоминал малыша. В Тумацце состояние его королевского величества ухудшилось настолько, что он уже не вставал с постели и часто впадал в забытьё. Взгляд его в такие моменты блуждал где-то в других мирах, а на бескоровных губах обозначалась блаженная улыбка.

      – Я видел его, – говорил Фредерик III кому-то в своём полубреде, – я видел его и журавля в небе, птица вернулась, хвала небесам, он подрастёт. Теперь я могу уйти спокойно.

      Но никто из присутствующих в скорбный и печальный момент так и не понял, о чём говорил умирающий властитель Мореи.

      Плакса.

      Среди выжженных солнцем горячих камней, раскиданных по южному берегу, или топких низин, что подступают с севера, среди невзрачных пыльных стеблей и неказистых скромных цветочков