Семь ночей в постели повесы. Анна Кэмпбелл

нашла амазонку, – сказал он ничего не выражающим тоном.

      – А вы, я вижу, готовы ко всяким случайностям во время визитов дам, – язвительно парировала она.

      Когда Сидони увидела модную черную амазонку, разложенную на кровати – его кровати, – ей стало противно. Она убедила себя, что его интрижки ее не касаются, но неприятное чувство осталось.

      Мелкие морщинки вокруг глаз Меррика указывали на то, что он прячет улыбку.

      – Я никогда не привозил сюда любовниц, если это тебя волнует.

      – Я не ваша любовница, – огрызнулась она, разозлившись, что он сразу же приписал ее раздражительность ревности.

      – И все же. – Он внимательно оглядел ее. – Амазонка тебе впору.

      – Слишком узка. Миссис Бивен пришлось перешивать пуговицы, поэтому я и опоздала.

      – Ты более… щедро одарена, чем твоя сестра.

      Она вызывающе посмотрела ему в лицо, глупо гадая, предпочитает ли он более изящную женщину. В сравнении с тонкой как тростинка Робертой она – валькирия.

      – Роберта не ездит верхом, – отозвалась Сидони, твердя себе, что ей нет никакого дела до того, что думает этот негодяй о ее внешности.

      Очередная пустая бравада. Она становится весьма искусной в этом деле.

      – Я не настолько хорошо знаком с леди Робертой, чтобы знать о ее развлечениях… не считая пристрастия к карточным играм.

      – Вы судите ее слишком строго. – Сидони сдержала порыв сказать Меррику, что ее сестра не всегда была такой нервной и надменной, какой он ее знает. Когда они были детьми, любовь Роберты была для Сидони единственным прибежищем от материнского равнодушия и отцовского презрения.

      Он пожал плечами:

      – Она была средством для достижения цели.

      Губы Сидони плотно сжались.

      – Это ставит меня на место.

      Тыльной стороной ладони в перчатке он приподнял ее подбородок.

      – Ты совершенно иной категории, bella.

      Ласка – если это мимолетное прикосновение можно было так назвать – длилась всего мгновение, но Сидони прочувствовала ее до самых кончиков пальцев. Этот нелепый физический отклик не поддавался никаким разумным объяснениям.

      – Да, я согласилась не сопротивляться вам, – сказала она с нотками горечи.

      – День слишком хорош, чтобы ссориться, – легко отозвался он. – Давай я помогу тебе сесть в седло, а то Кисмет уже проявляет нетерпение.

      Когда он ухватил ее за талию, Сидони испугалась, что руки его задержатся там, но он просто с захватывающей дух легкостью подбросил ее в седло. Прекрасная лошадь нервно переступила ногами, но тут же затихла, когда Джозеф успокаивающе заговорил с ней.

      «Он имеет подход к женщинам», – подумала Сидони с новым всплеском негодования. Странно, что Роберта описывала его как жуткого урода, который может привидеться лишь в страшном сне. Она попыталась представить, как бы выглядел Меррик без шрамов, но они казались такой же неотъемлемой частью его, как и чувственный рот.

      Он шагнул ближе и схватился за уздечку