Горечь отверженных. Полина Измайлова

в полную тишину. Исчезли буквально все звуки и всё, что окружало меня, как будто погрузилось в туман. Я прикрыла глаза и снова присела, ибо у меня кружилась голова. Сидя с закрытыми глазами, я прислушивалась к тому, что происходит внутри меня. Сердце, будто замедлило свой бег, но удары его были такими сильными, что во мне всё сотрясалось. В висках сильно пульсировало, отдавая болью в глаза. Через какое-то время, вся моя голова пылала жаром, из глаз непроизвольно потекли слёзы. Только тут я ожила и моментально вытерла не прошеную влагу, ибо первой мыслью было, «никто не должен видеть моих слёз». Я открыла глаза и увидела, что дети, игравшие в песочнице, были заняты своим делом и особого интереса ко мне не проявляли. Я немного успокоилась и направилась на задний двор, туда, где находился общественный туалет и большая мусорная куча. По какому-то неизъяснимому наитию я, отверженная родом своим, направилась туда, где находились отбросы…

      На заднем дворе почти никогда не было детей, и я надеялась на то, что меня там никто не побеспокоит. Очень хотелось от всех скрыться, побыть одной со своей болью. В моём детском сознании непрестанно, как набат звучали вопросы «Почему? За что!?» Все мои страхи, которые всё время владели мной, приобрели оттенок некой отрешённости… Я шла и думала, мне теперь надо быстрее вырасти, и тогда, мне, наверное, будет легче жить, и эта мысль немного меня успокаивала. И ещё я поняла, что эта новость является моей тайной и я о ней не должна ни кому говорить. Интуитивно я поняла, что дома её тоже нельзя открыть, ведь наверняка только хуже будет… Надо делать вид, что ничего не произошло…

      Когда я подошла к мусорной куче, заморосил мелкий холодный дождик, и я знала, что мне следует идти домой…

      Но только не сегодня, решила я, и стала созерцать кучу с мусором. На самом верху этой большой кучи лежал большой пластмассовый пупс. Его голова, руки, ноги, беспомощно висели на растянутых резинках, отделённые от туловища.

      Это зрелище так впечатлило меня, что сердце буквально сжалось от жалости к нему, и в следующее же мгновение к себе.

      И мной сразу овладела мысль, что ведь и меня, как и этого пупса, за ненужностью выбросили и забыли…

      И оказывается, что я совсем одна в этом огромном и злом мире, и не кому не нужна, совсем не кому…

      И тут память услужливо стала воскрешать все прискорбные события, которые произошли в моей маленькой жизни, наполненной постоянной болью, порождённой словами и действиями тех, кто окружал меня.

      В голове звучали слова, произнесённые в мой адрес «Ну, уж слишком она у вас мала! А в кого это глаза то у неё такие чёрные, прямо цыганка! Да надоела ты мне, больше горькой редьки! Тоже мне принцесса на горошине! У всех дети как дети, а у тебя одни болячки! Ешь несчастная, позор ты наш! И откуда ты такая свалилась на мою голову! Где же силы брать на тебя убогую! Горе, ты моё горе! Да что ж с тобой делать с невдалюкой такой! У всех дети, как дети, а ты сущее наказание!

      Глаза б мои на тебя не смотрели, пакость ты такая!» И все эти голоса звенели на все лады и более всех голос мамы…

      И сознание