Калейдоскоп Брюстера. Гриша Поцелуйчиков

мешок и унес». Я бросился к самому заветному – письмам. Так он и здесь порылся и выбрал все открытки с красивыми картинками и голограммами, которые мне девушки присылали.

      И исчез из части на те прощальные дни. Мне было, конечно, тогда не до него, но ребята моего призыва, а им оставалось дослуживать всего несколько месяцев, после моего отъезда зашугали его так, что он бегом бежал домой из части.

      И вот теперь у меня соседом по палате лежит отставной полковник. И нагнал он на меня такой философии, что одну ночь я вообще не мог заснуть. Так и прокрутился до утра.

      Куда, спрашивается, подевался чиновник, описанный Гоголем, Достоевским и Чеховым? Сегодняшний чиновник – разве их потомок? У современных чиновников неопределенность возведена в принцип. Я бы даже сказал так: они – супротив, этакий большой вопрос, заданный всему человечеству.

      А вот военные – люди корневые. Скажем, по внешности. У них берется одно качество, но только одно, максимум – два, и возводится в принцип относительно опять же всего человечества.

      Если уши – то уж такие, какие вообще у людей вообразить даже невозможно. Если крив лицом, так уж так крив, что твой выхухоль, прости Господи. Сколько я таких повидал в той же армии!

      Вот, прямо, как будто при рождении инструмент затупился. И поэтому детали были заброшены, а так… сделано… чтобы сохранялась общая картина.

      Что ж… вины их в том нет. Что тут скажешь?

      Но ведь и во всем другом – также.

      Если кроет матом – никакой сапожник так не ругается. А если ворует… То так, что все в части украдет, вплоть до занавесок, и все равно будет ходить и плотоядным взором озирать окрестности. Может, деревцо это спилить?

      И вот сидит мой сосед и с гордостью говорит: мобильник новый подарили. Набирает телефон жены и начинает говорить таким семейным голосом. Не командирским, а тихим – сразу видно, что служил по интендантской части.

      – Завари шиповнику, е… твою мать, лекарства… б…дь, сумку забери на х…

      И далее: сплошные матери, п…ды и прочее…

      Я сижу и представляю себе женщину на другой стороне телефона.

      И вдруг грудь у меня так сдавило, прямо до невозможности. Давление что ли?

      Надо, наверное, выйти на улицу и подышать свежим воздухом.

      (армия, больницы)

      Бытие и сознание

      «…Когда я встречаю человека с "общественным интересом", то не то чтобы скучаю, не то что враждую с ним, но просто умираю около него. "Весь смолкнул" и растворился: ни ума, ни воли, ни слова, ни души. Умер».

      Согласен полностью с Василием Васильевичем и испытываю нечто похожее.

      Но… Родимые пятна… Семидесятые… И где-то в уголках души все еще шевелится…

      Лежал в больнице, скучал, слушал разговоры соседей… Мировой заговор, Чубайс, Путин, Сталин, советская власть, опять Чубайс… И думал: когда и как власть денег распространилась лично на меня? Не в виде впервые полученного доллара, а в виде более тонкой материи? Как мысль об этой власти проникала в мое сознание, как сломала барьеры?

      Понятно, что проникала,