Треугольник Мастера Джи. Константин Серебров

с утра до вечера я выпиливал из авиационной фанеры полки и сооружал сундук-кровать, чтобы использовать его для хранения запрещеных властями книг о духовном Пути.

      – Ночь, проведенная на эзотерических книгах, направляет ум к внутренней свободе, – заметил Джи, и я не понял, шутит он или нет.

      Я работал молотком и пилой на лестничной клетке, прямо перед дверью коммунальной квартиры, в которой обитали Фея и Джи. Жители подъезда, проходя по лестнице, бросали на меня недоуменные взгляды, а их собаки проявляли ко мне повышенный интерес. Ничто не могло бы остановить меня, но Фея на третий день сделала неожиданное заявление:

      – Кажется, мне скоро придет конец. Я не ожидала такого нападения на свое пространство.

      – Я же делаю как лучше, – ответил я.

      – Вы не учитываете того, что я болезненно переношу шум, – прижав ладони к вискам, прошептала Фея.

      – Ваши трудности, – подумал я, а Джи попытался успокоить ее:

      – Может быть, он на самом деле сделает нашу комнатку уютной

      Фея подняла голову, в ее глазах я заметил безжалостные зеленые огоньки.

      – Каким образом, скажи на милость, эта комната станет уютной для меня, – сказала Фея, подчеркнув ледяной интонацией слово «меня», – если он считается только со своим, и немного – с твоим мнением?

      – Я надеялся, что комната станет более приятной на вид, если мы спрячем все это – сказал я, показав на валявшиеся повсюду вещи.

      – Меня не интересует внешний порядок, – отрезала Фея, – я забочусь только о покое и тишине.

      

      Тем не менее, с согласия Джи, я продолжил строгать, пилить и стучать молотком. Еще через три дня непрерывной работы над интерьером комнаты Джи невесело произнес:

      – Несмотря на то, что моросит осенний дождь, предлагаю тебе, братец-кролик, прогуляться по московским улицам.

      Мы вышли из дома, и мелкий дождь вдруг прекратился; яркие лучи заходящего солнца заскользили, переливаясь, по мокрому асфальту. Навстречу шли какие-то безликие люди; было очевидно, что они не собирались достигать просветления ни в этой жизни, ни в следующей. Унылые коробки одинаковых зданий еще более усугубляли это впечатление.

      Я шел по улице, стараясь поймать взглядом искорки в глазах красивых девушек, которые могли бы скрасить мои невеселые мысли. Но мимо нас проплывали сонные лица, зачарованные гипнозом майи. Джи искоса посмотрел на меня и медленно произнес:

      – Если бы ты наблюдал за ситуацией, то давно бы заметил, какую дисгармонию внес в нашу квартиру своим появлением.

      – Ведь я хотел сделать как лучше, – сказал я, с обидой в голосе.

      – А Фея воспринимает это как покушение на ее территорию.

      – Какая нелепость, – возмутился я.

      – Давай хоть на мгновение не будем зависеть от женских капризов, – засмеялся он, и в его глазах я с удивлением увидел сияющую пустоту. Эта пустота стала переливаться в мое сердце, пока я не почувствовал внутри отголосок вечности, потеряв отсчет времени.

      Не замечая