Треугольник Мастера Джи. Константин Серебров

первые дни осени, прежде чем мне удалось накопить денег и приехать в Москву, для продолжения охоты за невидимой тенью просветления.

      Изрядно поплутав в районе метро «Авиамоторная», я вышел, наконец, к девятиэтажному дому с высокими потолками, построенному, видимо, в сталинские времена.

      В подъезде стояла гулкая тишина; слабый свет едва обозначал номера квартир. Я поднялся на четвертый этаж и, с волнением, позвонил в дверной звонок.

      Послышались легкие шаги, щелчок замка, и на пороге появилась Фея. Увидев меня, она приветливо улыбнулась. Тонкую фигуру ее мягко облегал голубой китайский халат, на котором был вышит красно-золотой дракон. Она пригласила меня войти и пристально посмотрела в мои глаза. Её фосфоресцирующий взгляд, словно имея надо мной странную власть, проникал во все уголки души. Я почувствовал, как вибрации иного мира прошелестели по телу; мне стало не по себе. Ее душа явно пребывала в иной реальности.

      – А где Джи? – растерянно спросил я.

      – Он скоро придет, – ответила она вибрирующим голосом с другого конца бесконечности. Я не мог оторвать от нее взгляда. Её золотистые волосы, наэлектризованные неземной энергией, ниспадали на худые плечи, а сумеречные глаза, подернутые зеленоватой дымкой, прохладно мерцали из-под ресниц.

      

      Заметив мой испуганный взгляд, она вышла из комнаты.

      Оставшись один, я стал рассматривать необычные картины, написанные на холстах, эргалите и даже на кухонных досках для резки. С трудом оторвавшись от их созерцания, я окинул взглядом обстановку комнаты. В левом углу стоял диван под блеклым китайским покрывалом , а посередине – большой круглый стол, на котором я увидел тюбики с красками, засохшие куски хлеба и запыленные граненые стаканы. Под столом лежала большая куча одежды вперемешку с женскими туфлями. Квартирка производила сюрреальное впечатление.

      – Я вижу, ты слегка шокирован моей обстановкой, – заметила Фея, вернувшись с дымящимся чайником. Её взгляд уже успел обрести нормальное выражение, – вещи в этой комнате собраны из совершенно разных пространств и периодов моей жизни. Как видишь, они настолько не совместимы друг с другом, что находятся в состоянии войны.

      Фея приготовила зеленый чай и подала мне чашку из позолоченного фарфора, на которой тоже был изображен дракон. Я осторожно присел к столу и стал молча помешивать в чашке золотой ложечкой. Фея отстраненно смотрела прямо перед собой; взгляд ее снова уплыл в бесконечность.

      – Только Джи мог поселиться в этом оторванном от реальности пространстве, – подумал я. Внезапно дверь отворилась, и он появился на пороге, одетый в темную рубашку и джинсы, что создавало странный контраст с утонченными чертами его лица. Он загадочно улыбнулся и спросил:

      – Ну что, жив еще, братушка?

      – В душе моей горит огонь, – ответил я.

      – Тогда начинай вживаться в Московский алхимический лабиринт.

      Меня захлестнула теплая волна света, и мне показалось, что я, словно