Птаха. Кортни Коллинз

нет?

      Чертовски удобно, фыркаешь ты.

      Ты понятия не имеешь, куда идти, какую дорогу выбрать, и едва переставляешь ноги. Где-то за глазами собираются слезы. Хорошо бы поплакать. Однажды ты позаимствовала у Мии глазные капли и капала до тех пор, пока по лицу не покатились крупные капли – просто чтобы испытать ощущение.

      Ты достаешь засунутые в карман деньги и насчитываешь триста семьдесят долларов. Прикидываешь, сколько ночей сможешь оплатить в Дарвине. Даже если молодежный хостел не забронирован туристами и ты возьмешь двухместный номер, продержишься до конца недели. А чем питаться?

      Как бы тебе хотелось позвонить бабушке и вернуться к ней. Чтобы она была жива. Чтобы у тебя был отец, который знал бы о твоем существовании и мог бы позаботиться о тебе сейчас из Индии, Южной Америки или откуда он там.

      Ты звонишь Т.

      Он отвечает. Идет в школу. Предлагает встретиться на автобусной остановке. Хотя отношения у вас напряженные, тебе все-таки придется попросить его об этом одолжении.

      На автобусной остановке он один.

      Опоздал на автобус? – спрашиваешь ты.

      Ну да.

      А другого нет?

      Не прямо до школы.

      Ты подсаживаешься к нему.

      Мия опять слиняла.

      Куда на сей раз?

      Ретрит.

      Денег оставила?

      Кое-что. Немного. Могу я пару дней пожить у тебя?

      Ты чувствуешь, как Т напрягается, слышишь, как его ботинок елозит по асфальту, и продолжаешь:

      Джером у нас поселился, я не могу остаться с ним одна.

      Т тяжко вздыхает, трет лицо, ерошит волосы.

      Что?

      Когда ты вчера ушла, я заснул, а потом пришла Лин и обнаружила все пивные бутылки.

      Наверно, ей не понравилось.

      Я сказал, что это твои.

      Ого, спасибо.

      Прости, Птаха. Я просто не вынесу, если опять вляпаюсь в то же самое дерьмо.

      Тогда, может, не стоит пить на заднем дворе у матери?

      Солнце бьет по крыше остановки, а автобусов так и нет. Ты чувствуешь, как разверзается пустота, где все тихо и разрозненно; ты слишком многого не понимаешь о себе и своей жизни. Люди, растения, животные, дома вертятся внутри. Где же твоя настоящая жизнь? Жизнь, какой ты намерена жить?

      Т почти на пределе, догадываешься ты, как, похоже, все, прежде чем бросить тебя, доходят до предела. Как Мия, которая бросила тебя в детстве. Как бабушка, которая взяла и умерла. Даже у миссис Уайтхед есть предел. Что же в тебе такого? Почему все с ходу тебя бросают?

      Ты опускаешь голову на колени и обхватываешь их руками. Пусть из тебя, из головы выйдет пустота.

      Ты поднимаешь палочку и начинаешь рисовать на бетоне линии и странные формы. И тут тебе приходит в голову.

      Это не голос – видение; ты смотришь на него сверху, целая мозаика: что было раньше и что должно произойти сейчас, если ты хочешь все изменить.

      Но тебе придется просить Т еще об одном одолжении, в это все упирается.

      Ты встаешь и подходишь к расписанию автобусов.

      У тебя осталось поддельное удостоверение?

      Да,