Школа. Олжас Сериков

Лох-то этот, судя по всему, жил на широкую ногу, раз у него даже остатки не маленькие. Ну и чёрт с ним.

      Серик устроился поудобнее и, наклонившись вперёд, начал вполголоса излагать свою теорию:

      – Пока у нас общак совсем маленький, и так дальше, я вам скажу, дело не пойдёт. Каждый день мы с другими школами драться не будем, да и слишком тяжёлые это деньги. Двенадцать человек попало в больницу, с утра по школе милиция ходит, допрашивает всех, что вчера было. Никто, понятное дело, не расколется, но каждую неделю или даже месяц такие разборки мы устраивать не можем. Я с самого начала был против драки и сейчас тем более считаю, что все вопросы надо решать путём переговоров.

      – А как твои переговоры с девятнадцатой школой? – спросил Баха.

      – Да, были мы там сегодня, – ответил Серик. – К нам они приходить больше не хотят, и тебя видеть не желают в любом случае. Ты становишься знаменитым: многие люди при одном упоминании о тебе начинают сильно нервничать. Дарын передал: хорошо, признаём, мы были неправы, теперь границы переступать не будем, и вопросы если какие будут возникать, будем на стрелках решать. Только у них одно условие. Они так и сказали: не приводите с собой вашего психа, или мы вообще с вами общаться перестанем.

      Серик испытующе взглянул на Бахыта, но того эта оценка, похоже, весьма прельстила: он откинулся назад и мечтательно закинул руки за голову, а на лице его появилась довольная улыбка.

      Серик продолжал:

      – В наших местах не одна девятнадцатая школа. Многие теперь захотят нас, скажем так, протестировать. Это всегда так: если появляется новый баклан, остальные… птицы будут несколько дней его клевать, и отстанут только в том случае, если он найдёт в себе силы всем надавать по шее. Боевую сторону вопроса вы с Рустемом, я думаю, сможете отработать, но в финансовых вопросах тоже надо навести порядок, иначе уважать перестанут.

      – Ну, говори уж, хватит нам всё разжёвывать, – лениво отозвался Рустем.

      – Я и говорю. У Амантая была своя система, если это можно назвать системой. Он сдирал деньги со всех лохов и щеглов, и драл с каждого по полной – например, ему сегодня отдают пятьдесят, у него от этого глаза начинают светиться, и на следующий день он требует уже вдвое больше, и так далее. А если денег не дают, он бьёт, ставит на счётчик. Щеглы из-за этого на воровство шли, некоторые попадались. Это по большому счёту глупость, система отморозков. А у нас будет разумная матрица: от каждого, как говорится, по способностям. Общак на то он и общак, что в него отчехляются все, а не только чмошники. У меня тут всё написано.

      И Серик поделился с компаньонами основами разработанной им системы. Пятиклассники, по его предложению, должны будут сдавать стоимость одного беляша в день, восьмиклассники – в пять раз больше, десятый класс – еще больше, одиннадцатый класс будет платить в день уже довольно ощутимую сумму.

      – Не много ли? – спросил Баха. – Как бы нам с такими темпами судьбу Амантая не повторить.

      – Это ведь не окончательно, – возразил Серик. – Это в порядке предложения. А конкретные суммы обсудим с народом и будем взимать