Школа. Олжас Сериков

ей двух блестящих подвесок и сказала, что вызовет милицию, если он сейчас же не уйдёт.

      – Как дела, Мышара? – спросил Баха, как только Рустем перегородил дорогу пытавшемуся скрыться при их появлении Дулату.

      – Да дура какая-то, – раздражённо промолвил Дулат, видя, что массивная фигура Рустема перекрыла ему путь, и придётся начинать душевный разговор. – Вопит, как психованная. Камешки ей, что ли, не понравились? Надо бы завтра другие захватить, эти видать, фальшивые.

      – Где колечки берёшь, Тушканчик? – за характерную внешность и пугливые повадки Дулата обычно причисляли к отряду грызунов и давали соответствующие прозвища, на которые он не обижался. Интересно, что сообщников Дулат набирал точно таких же с виду, как он сам: прытких и незаметных, и клички у них тоже были, как правило, мышиные.

      Дулат отвёл взгляд и тихо ответил:

      – Где беру, там уже нет.

      – Зря ты так, друг, – сказал Баха, обняв Тушканчика рукой и похлопав ему по плечу. – Мы ведь с тобой не ссорились.

      – А вы что, сдать меня захотели? – подозрительно спросил Дулат.