Марокканское солнце. Любовь Куклева

дни.

      Нариман быстрым шагом проходил по улицам Феса. Все вокруг раздражало его и выводило из себя. День стоял знойный и жгуче палило солнце, заливая городские стены дремучим маревом, и вот-вот, казалось, покажется какой-нибудь мираж, проницая глубины горячего воздуха. Иногда Нариман останавливался и хватался за голову то ли от мучительной жары, то ли от непрестанных раздумий, давно не покидающих его рассудка. Вокруг стоял галдеж торговцев, прохожих и приезжих туристов, но на мгновение бывало в ушах прекращался всякий звук, и Нариман, ничего не замечая, прислушивался лишь к собственным мыслям.

      Наконец он пришел к дому друга. В то время, когда Нариман вошел в зал, Камран сидел, развалившись, на бордовом низеньком диване и курил кальян, дым которого уже походил на заполнивший комнату туман.

      – Хабиби! Нариман, от чего так рано? – воскликнул Камран, вставая, только увидел вошедшего гостя. – свадьба только вечером, друг… Или пришел и себе подыскать подходящую жену? – он лукаво усмехнулся и обнял Наримана.

      – Салям алейкум… Неважно начался день, и я решил не оставаться дома. – ответил тот и прошел к дивану сквозь облака прозрачного дыма.

      – Опять она? Эта русская красавица не дает тебе покоя… – Камран засмеялся и рухнул на диван, вальяжно раскинув руки по бархатной вышитой спинке.

      Нариман исподлобья взглянул на друга печальным взглядом согласия.

      – Ты себя изведешь. – продолжал Камран, улыбаясь, и вновь закурил. – Кальян? – спросил он у друга и выдохнул клуб белого дымка. – Сколько помню, все твои печали связаны с этой красоткой. Встретил – и потерял покой, женился – опять не доволен… В чем дело? Мне просто больно смотреть на тебя. – Камран косо улыбнулся, открыв белые ровные зубы, и погладил черную бороду.

      – Я не знаю… – ответил Нариман, вздохнув. – Она молчит, не говорит мне ни слова… Так холодно и мертво смотрит на меня. И все время молится! – он вдруг покраснел и сделался свирепым. – Даже не хочет послушать, хоть немного уступить. Сегодня я пытался прочесть ей Коран, но эта женщина, представь себе, заткнула уши!