Все их деньги. А. А. Теплицкая

видеомагнитофоны – всё, если есть валюта или чеки Внешпосылторга. Получали их «выездные» – то есть те, кто мог по службе ездить в растленный Западный мир: звёзды эстрады и балета, сотрудники БМП (Балтийского морского пароходства), лётчики загранрейсов. Так вот Михеич их ломал, не «выездных», естественно, а чеки. «Ты купишь у меня сто чеков за двести рублей?», – впаривал он. Сами чеки продаже не подлежали, но, разумеется, продавались из-под полы по курсу один к двум или даже к трем. Ломщики тоже обещали два рубля, а давали один. Рупь за рупь. При пересчёте пачку купюр «ломали» пополам, ловко складывали часть денег, откуда и название. Вся прелесть такого развода была в безнаказанности: гражданин не мог заявить в милицию – он бы сам сразу попал под статью за спекуляцию. Да, мы с Михеичем были из разных кругов и двигались в противоположных направлениях, а, как ни смешно, пришли к одному и тому же. Самое привлекательное в нём было то, как он сразу начал таскать нам объекты.

      Элла познакомилась с Михеичем, когда он только вышел из тюрьмы. Их роман развивался на моих глазах: она сразу ему понравилась и он окружил её своим хамоватым вниманием. Я с любопытством наблюдал за всеми его потугами, совершенно уверенный в том, что на интеллигентную девушку (к тому же в меня влюблённую) такие приёмчики не произведут никакого впечатления. Элла так откровенно наслаждалась происходящим, что мне казалось, она делает это специально. Да, я самонадеянно думал, что она затеяла всю эту примитивную игру нарочно, чтобы открыть мне глаза на собственные чувства. Видел какие-то знаки… Какой же я был молодой, как же я ничего не понимал…

      И каково же было моё удивление, когда через три месяца знакомства они сыграли скромную свадьбу, на которой Бёрн был свидетелем со стороны плотного и раскачанного жениха, а Бульд остервенело лабал на фоно до пяти утра. Я ещё некоторое время не осознавал трагичность упущенной возможности, а когда осознал – не расстроился, а как-то беззлобно и по-философски принял поворот судьбы. Уже став взрослым, мысленно возвращаясь в то время, я думал, что, возможно, в юности я ещё не любил Эллу с тем сумасшествием, которое догнало меня гораздо позже.

      Тут Элла задержала на мне взгляд неопределённого характера, но мне показалось, что она вложила в него всё имеющееся в ней презрение, видения мои тут же развеялись, – я насупился под этим пронизывающим лучом осуждения, и, когда она отвернулась, вздохнул глубоко и обречённо. Классик толкнул меня локтем в плечо:

      – Смотри, кто идёт!

      К нашему столу приближалась мэр Москвы, Саврасова Ирина Сергеевна, за ней следом шли два крепких сотрудника службы безопасности. На неё многие оборачивались: она шла, гордо задрав голову, по мерцающим глазам было заметно, что она не просто очень довольна происходящим, а ещё и выпила пару бокалов шампанского. К мэру часто обращались за помощью, и никому из просителей не случалось уходить от неё ни с чем – она не давала пустых обещаний, внимательно вникала в проблему, немедленно решала её и затем