Грязные игры. Часть вторая. Мятеж полосатых. Вячеслав Юрьевич Сухнев

секретарь… На седьмое декабря, по нашим источникам, готовится покушение на вас, Рейгана и Буша. Наши структуры в Америке вышли на организаторов и исполнителей покушения. И готовы их нейтрализовать. Как прикажете действовать? Передать информацию американским коллегам или обойтись своими силами?

      «Начальник СССР» долго молчал. Потом спросил тихо:

      – А вы могли бы своими силами? В чужой стране?

      – Страна-то не совсем чужая, – усмехнулся генерал.

      – И все же пусть американцы. Сами. А вот почему КГБ до сих пор мне об этом не доложило? Манкирует?

      – У КГБ другие возможности, товарищ генеральный секретарь.

      Покушение на президентов было сорвано. Больше генсек не заикался о ненужности Управления.

      9

      – Какие планы на выходные, Николай Андреевич? – подошел вечером к Толмачеву вундеркинд Олейников.

      – Как всегда – стирка, уборка, здоровый сон.

      – Стирка? – изумился Гога. – Шутите…

      – Хорошо за родительской спиной, – улыбнулся Толмачев. – Презренные бытовые заботы не омрачают, прямо скажем, сияющие горизонты. Молодая у тебя небось мама-то? Ну вот… Значит, тебе, паренёк, еще долго не придется задумываться, откуда, черт возьми, берутся чистые рубашки. Потом жена подхватит трудовую эстафету. А мне надо ухаживать за собой самому.

      – Жаль, жаль… Хотел на шашлыки пригласить. Тут по Киевской дороге есть одно местечко!

      – Какие шашлыки, Гога! Зубов нет.

      – Старая дача, в лесу. Вообще за городом сейчас очень хорошо, все зеленеет.

      – Ага, травка зеленеет, солнышко блестит… Вроде, Плещеев.

      – И телки будут. Вы как насчет телок, Николай Андреевич? Еще интересуют?

      – Ну, Гога, ты хам! Мне же не девяносто.

      – Вот и покажем… Сплав молодости и опыта! Красоты и силы.

      – Покажем. – Толмачев хлопнул Гогу по хрупкому птичьему плечу. – Обязательно покажем. Но в другой раз. Так что кланяйся телкам и сам их приласкай – за мое здоровье.

      В полупустом вагоне метро он иногда вспоминал Гогу в роли манящей сирены и улыбался, склонившись над книжкой.

      – Извиняюсь, чего там смешного пишут? – спросил сосед, небритый мужик с пустым рюкзаком на коленях, распластанным, как жаба.

      – Да так… Одному любопытному голову дверью прищемили. А он песню запел.

      – Не смешно, – сказал сосед через несколько минут. – Чего тут смешного? Мудак он и больше никто. Эх, жизнь!.. Ему, стало быть, голову в дверь засунули, а он – петь. Говорю же, мудак. Его, стало быть, вешать соберутся, а он за веревкой побежит. Вот такой у нас нынче народ. А потом обижаются. Энтузиасты, иху мать! Батраки. Сталина на них нету!

      Тут подоспела станция «Царицыно», и мужик пошел вон. Должно быть, на серпуховскую электричку собрался. Батрак дачный… Читать детектив Толмачеву расхотелось. До конца, до станции «Красногвардейская», он размышлял над тем, как неожиданно воспринял попутчик его незамысловатую