Штрихи к моему портрету. Рассказки смешные и не очень. Сергей Павлович Степанов-Прошельцев

бесполезно – меня бы просто-напросто не услышали, хотя я знал, что звуки на воде распространяются на приличные расстояния. Я осторожно перевернулся на живот и стал грести руками.

      Сперва мне показалось, что я приближаюсь к берегу, но это был самообман. Но тут мне повезло. К моему импровизированному плоту вдруг прибился лист фанеры. Я разломил его надвое и получились два довольно широких весла. С их помощью я всё же добрался до берега. Руки настолько устали грести, что напоминали фанеру, которая стала моей спасительницей.

      Шурик Воротников

      В «церковно-приходской школе» в нашем классе учился Шурик Воротников. Он мечтал стать художником и подавал большие надежды. На уроках занимался тем, что рисовал портреты однокашников или шаржи, главными персонажами которых, конечно же, были учителя.

      Шурик учился очень плохо. Он был рассеян, не обращал внимания на окружающую действительность, кроме того, что привлекало его как художника. Однажды в его портфель положили 8-килограммовую гирю, и он унёс её домой, даже не заметив дополнительной тяжести.

      В первой четверти у Шурика было, кажется, восемь двоек, во второй – шесть. Вскоре он с нами распрощался. Чашу терпения директора переполнило то, что на своей парте Шурик оставил автограф в виде карикатуры на директора-узурпатора. Ни смыть, ни закрасить этот маленький шедевр не получалось, и парту разломали на дрова.

      Череззаборногузадерихин

      Когда пришло время Пасхи, многим моим одноклассникам очень хотелось посмотреть на крестный ход, на пасхальное богослужение, но директор школы строго-настрого запретил.

      – Священники предупреждены, – сказал он. – Если они кого-то заметят из вас, тот будет строго наказан. Советским школьникам, комсомольцам не подобает участвовать в таких церковных праздниках.

      Он, конечно же, приврал. Священники вряд ли бы стали на кого-то доносить – это не в их правилах, хотя из каждого правила существуют, разумеется, исключения. Но, не взирая ни на что, многие из нас собрались у школы поздним вечером накануне Пасхи.

      У забора дежурили два милиционера, и это мы не предусмотрели. Впрочем, они то исчезали, то опять появлялись. У Саши Гейдеко были часы, и он засёк время их отлучек. В среднем стражи порядка отсутствовали примерно по 15 минут. Когда они ушли в очередной раз, мы попытались влезть на забор. Но не получилось – он был очень высоким. Я встал на плечи Саши – и только тогда оседлал забор. Это было сделано вовремя: крестный ход уже приближался к церкви.

      Но тут внезапно появились милиционеры. Они увидели меня. Саша успел убежать, а я не мог спрыгнуть, так как штаны зацепились за гвоздь.

      Блюстители закона подошли поближе.

      – Ну что, попался, птенчик, – сказал один из них. – Как твоя фамилия? Давай слезай, поедешь с нами в отделение.

      Я не хотел в отделение и отцепился от гвоздя. Но в этот момент один из милиционеров