Сломанные человечки. Фёдор Ковалов

обед от отхода ко сну, пройдена, настает время раздачи лекарств. Они тут подразделяются на две категории: «соматика» (кому интересно, по-гречески «сома» – тело), ну и те, собственно говоря, которыми нас здесь лечат. ◼◼◼◼◼◼◼◼, ◼◼◼◼◼◼◼◼◼◼◼◼, ◼◼◼◼◼◼◼◼, ◼◼◼◼◼◼◼◼, ◼◼◼◼◼◼◼◼… Некоторые таблетки покрыты радужно-яркой оболочкой: например, ◼◼◼◼◼◼◼◼◼ оставляет на влажных руках синие следы. В общем, «широко распространяет химия руки свои в дела человеческие», сказал бы Дмитрий Иванович Менделеев. А в наши дела – особенно, хоть не все из нас явственно напоминают людей… Раздача лекарств – особый ритуал, сопровождаемый сутолокой, пересудами и даже нешуточными эмоциями!

      Как-то раз во время раздачи был случай: больной Шуньятов подавился хлебной коркой (здесь все почти – многие – что-нибудь мусолят всухомятку, в перерывах между обедом-завтраком-ужином). Шуньятов упал на пол, начал задыхаться – асфиксия. Остальные дурики стояли вкруг него, отупело глядя на умирающего. Но тут, к счастью, не растерялся медбрат Герр Майор: он резво схватил Шуньятова за щиколотки, поднял на воздух во весь рост над полом, встряхнул… Корка вывалилась на пол. Жизнь человечка была спасена…

      Герр Майор внешним обликом напоминает дюжего краснолицего бойца карательных подразделений, за что и получил такую кличку. Но чувак, в общем, неплохой – не хуже некоторых, бухал только. За что и уволили.

      После раздачи лекарств все продолжается своим чередом: обмылки людей – расовый шлак – расползаются в стороны… Кто – по палатам, опять массу давить[8], бока пролеживать (кстати, совсем уже не двигающихся стариков изПервой палаты приходится переворачивать время от времени – чтобы не было пролежней, а то пролежни преют и в конце концов начинают гнить). Кто-то занимает тоскливую позицию в ожидании перекура; кто-то тайком пытается смолить[9] в туалете, но многие просто рассаживаются на койках, выставленных вдоль коридора (в самих палатах места для коек не хватает – много пациентов, переполнено отделение). А кто-то, как и я, смотрит в окно.

      Серо там все, по-петербургски.

      Дождь.

      Моросит мелкий дождик.

      Суицид

      Начинаются неторопливые разговоры, пересуды: кто что делал, кто кем был и кем не был, кто как пил да как ел, с кем спал или не спал – ну и так далее… Рядом со мной сидит невысокого роста немногословный парнишка в такой же, как у всех, казенной больничной пижаме. Показывает шрамы на запястьях; шрамы вполне стандартного вида – поперек запястья два шва, два красноватых хирургических шва, но он объясняет с видом знатока, что вены нужно резать не поперек, а вдоль, в этом случае зашить их врачам будет чрезвычайно сложно и, скорее всего, успеешь умереть от потери крови. Я тоже про подобные вещи кое-что слышал: нужно находиться постоянно в горячей воде. Вода, когда человек теряет сознание, постепенно остывает, кровь сворачивается… Нет, не стоит впутывать в такое важное дело, как смерть, третьих лиц: надо все делать самому, наверняка.

      В туалете

8

Давить на массу – спать; первоначально из армейского жаргона.

9

Смолить, засмолить – курить.