Дитя порока, музыкант… Сольный альбом в прозе. Руслан Александрович Рузавин

это – Крупнов?

      – Да, действительно – кто? Кто мы все в этом мире?.. Предположим, что просто басист. Был такой басист. Ну ты оценил? Вещь-то? Ну круче сама по себе?

      – Да не знаю…

      – В смысле «не знаю»? Что, Шнуров лучше?

      – Нет, и Шнуров не очень мне.

      – Погоди, погоди… А зачем ты его тогда делаешь? Делаешь зачем?

      – Ну… – молодое дарование чуть смущается. – У этой целевой аудитории будет спрос. На это именно.

      А может и не смущается. Может, просто не всем свои взгляды высказывает.

      – …прикинь! – это я уже бармену. – Вот нихренашеньки же не знают – и не хотят, главное! Человек, играющий на басу, не знает Крупнова. Охренеть! Зато целевую аудиторию прорубает на раз – здесь прокатит «Ленинград». Здесь и для кассирш из «пятерочки». Они, правда, еще Михайлова почитают. Станислава, не Александра. Так слабай им Стаса! Михайлова, ага…

      Последнее выкрикиваю довольно громко, а может для завсегдатаев красной тряпкой бьёт звукоряд «стасмихайлов». Как бы там ни было, вблизи сидящие оборачиваются. Приходится даже сделать успокаивающий жест. Что вы, я – нет… к слову просто пришлось.

      – Да, так вот он отвечает – а мне всё равно, – снова Гере-бармену. – Я ж деньги зарабатываю. В Чехию ехать на режиссёра учиться. Прикинь?!

      Вообще, его Георгием зовут. Но сам представился – Гера. Когда пришёл. Он же Гога, он же Жора…

      – Ну и правильно, – вот умеет он неожиданные выводы сделать. – Пусть едет пацан. Из болота этого.

      – Да как? – чуть не попёрхиваюсь минералкой своей. – А ты чего не едешь? Вот ты чё стаканы свои трёшь тут? Бармен – он и в Африке бармен.

      – У меня ипотека, – действительно, стаканы трёт.

      – Да пох тебе это должно быть. Или банкротом себя объявил, или просто с… бал и – до свидания. Если вот по-настоящему хочешь.

      – Я старый. Привыкать там по новой…

      – Вот то-то, – торжествующе опрокидываю бокал. – Не хочешь ты ни в какую Чехию, если по правде. По чесноку-то если. А он, б…, хочет! Всё, всё за деньги, всё для брюха. Да молодой же!.. Ты вот молодой… а, ну да. Ты ж бармен.

      – Чё это. Я самолёт хотел построить.

      – Да ты что? Уважаю…

      – Ага. И где сейчас самолёт тот? Спроси.

      – Нет, ну… Ты ж молодой был. Оно и не должно… Мечта, понимаешь ты, она ведь сама по себе прекрасна. Не то что эти, как старики, блин. Даже с бабами. Прикинь, тут девочка подходит к нам…

      …

      Девочка подходит. Юноша наш как раз закончил. Экзерсисы свои.

      – Как вы играете здорово! Ничего круче не слышала!

      Девочка – загляденье просто, и попка, и личико. И смотрит таким… правильным взглядом. И говорит вроде как мне, а сама на молодого глазками – зырк, зырк. Что-то всё-таки женщинам нравится в слэпе. Щелчки эти по струнам что-то такое будят в них.

      – Да я-то что, – улыбаюсь. – Это всё Вася, наш младший научный сотрудник.

      – Что,