Чернила цвета облаков. Тая Монс

руку вперёд, второй нащупывая железную ложку.

      Я хватаю её, с размаха ударяю по какой-то части тела незнакомца. Он сначала шёпотом матерится, потом шипит. Я понимаю, что это парень. Он хватает меня за ворот рубашки, заставляет сесть, а потом берёт за волосы и ударяет головой об угол стола. Все цвета меркнут. Меркнет всё. Всё расплывается, а потом темнеет. Всё темнее и темнее… Я уже перестала чувствовать боль, хоть он всё ещё бьёт меня об стол. Голова кружится. Я засыпаю. Или умираю. Забавно, но мне всё равно…

      Глава 11. Танец мотыльков

      ЭШЛИ

      Приступ тошноты напомнил о том, что мой желудок всё ещё функционирует, а значит, всё остальное – тоже. Голова кружится. Я смутно помню, как меня били головой о стол, а потом тащили по полу куда-то к двери. Дальше пустота. Дальше меня не было. Но сейчас то я есть. А где я? Почему так темно и сыро? Я в прямом смысле не вижу ничего дальше своего носа. Я лежу на холодном зацементированном полу, подношу руку к шее и провожу пальцами ниже. Одежда не моя. На мне была рубашка, а теперь слишком мало ткани. Какой-то лифчик или топик, какие-то шорты и колготки в сеточку. Я ничего не вижу, только чувствую. Забавно. Все те же ощущения переживают девушки, без памяти влюблённые в идиотов. Они ничего не видят. Они чувствуют. Чувствуют то, что их потом убьёт. Надеюсь, ко мне это не относится.

      – Вы чего тут застыли? Живо работать! – крикнул кто-то из темноты, находясь в другой комнате. Я чётко слышала, что мужчина был не рядом. Работать? Где я, чёрт возьми?

      Я еле поднялась с пола, доковыляла до, наверное, стены и стала искать выключатель. Где-то же должен зажигаться свет. Я услышала звук, похожий на открывающуюся дверь. Луч света упал на пол и протянулся ко мне. В дверях стоял мужчина. Он еле вмещался в дверной проём, а потом позволил мне рассмотреть себя детальнее, включив свет.

      – Ещё одна, – недовольно промычал он. – Забыла, где сцена?

      Глаза жутко заболели. Я так привыкла к темноте, что мне было больно смотреть на лампочку. Мужчина толкнул меня в спину, открыл передо мной ещё одну дверь и вышвырнул туда, заставив пройти через какие-то красные шторы. Идти было тяжелее, чем открыть глаза. Теперь я ощущала, что на мне высокий каблук, и только теперь смогла увидеть, что на мне надето. Лучше бы не видела…

      Вой публики я услышала сразу. Его я не могла ни с чем спутать, ведь так не могли кричать ни дети, пришедшие в кинотеатр, ни старушки, сидящие на креслах в театре. Это был клуб. Стрип-клуб. Рай для разврата, алкоголя и потерянных душ. Паника… Вот, что я почувствовала, услышав голоса. Сердце вновь упало в пятки, дыхание перехватило, но больнее всего было пережить воспоминания. Они сложились в один колючий ком, проникли в моё сердце и разбились там на сотни маленьких колючек, разбегаясь по венам и уничтожая моё тело целиком. Больно, холодно, обидно и мерзко. Я бегу обратно, врезаюсь в закрытую дверь и понимаю, что выхода нет.

      Бегу к краю сцены, чтобы спрыгнуть оттуда, но меня останавливают мужские руки, так и норовящие дотронуться до меня. Мерзость.