Там, где кончается волшебство. Грэм Джойс

Оставь пока. Сейчас не время.

      Затем на полуразвалившемся фургоне подъехал хиппи. Я уже знала, что его зовут Чез Девани. По треску ручника я сразу сообразила, что это он, – явился наполнять помятые молочные бидоны водой из нашей колонки, ведь Мамочка ему позволила. Он лихо выпрыгнул из кабины драндулета и тут же заприметил меня. На нем была все та же потертая кожаная куртка, только теперь на голое тело. Да кем он себя мнит, черт подери?

      – Всё путем? – крикнул он. – Я про воду.

      «Путем»? Хотела бы я, чтобы все было путем.

      – Пожалуйста, – усмехнулась я.

      Но не успел он приступить, как из дому высунулась любопытная Джудит. По-свойски взяв меня под руку, она спросила:

      – Кто это?

      Затем облизнула губы, и губы заблестели от розовой помады, которую она, готова поспорить, нанесла всего секундой раньше. Глаза ее тоже заблестели, но только из-за Чеза. А этот, хорош гусь, перестал качать и вальяжно облокотился о колонку. Я рассердилась. Хотела сказать им, что сейчас не время для подобной канители: ведь Мамочка в больнице. Не время строить глазки и надувать губки, не время расплываться в глупейших улыбочках, забывать о том, что ты качаешь воду, и уж точно не время шляться в кожаной куртке на голое тело. Но вместо этого я почему-то произнесла:

      – Чез, это Джудит. По-моему, она, как и ты, немножко хиппи.

      Он осмотрел ее с ног до головы.

      – Вы ведь учительница?

      – Не обращайте внимания на ее болтовню. Она хиппи от снежного человека не отличит.

      – Я видел вас в школе. Хочу туда малыша отдать.

      – Во-о-от значит как, – бесцеремонно протянула Джудит, поставив нас обеих в идиотское положение. – Так вы не против традиционного образования? И не планируете открыть на ферме хиппанскую школу?

      – Если составить список вещей, против которых я ничего не имею, он выйдет очень длинным.

      – Прямо список? Выходит, вы умеете читать и писать?

      – Писать? Это да… С этим я справлюсь, – сухо парировал он. – Я магистр философии.

      – Что ж, – заявила Джудит, сильнее сжав мне руку, – мы бы с удовольствием еще послушали про ваши ученые степени, но у нас масса дел. Я верно говорю, Осока?

      И прежде чем я успела что-то возразить, она опытной рукой утащила меня в дом.

      – Что ты творишь? – спросила я, когда мы остались одни.

      – Да потому что нечего стоять таращиться, в таких случаях надо уходить.

      – Что?! Кто таращился?

      – Кто-кто? Ты! Прямо вся обмякла. Мы из-за этого выглядели как маленькие девочки.

      – Мы? Как можем мы как-то выглядеть из-за того, что я что-то сделала? И ничего я не обмякла!

      Она пропустила мой возглас мимо ушей, сама же встала у окна и наблюдала за ним из-за занавески.

      – Он грязный.

      – Они все грязнули. Мамочка так их и называет.

      – Я не про то. Интересно, чем там они на ферме занимаются.

      Я подошла к ней и встала рядом.

      – По-моему, он слишком самовлюбленный. Тебе не кажется?

      И ровно в эту секунду Чез поднял голову.

      – Осока, ну ты даешь! Теперь он знает, что мы за ним наблюдали.