Там, где кончается волшебство. Грэм Джойс

с Мамочкой лежал мужчина в костюме. Я просто остолбенела. Это был Уильям. Он скинул обувь и свернулся калачиком, примостив голову у Мамочки на груди. Как будто она его успокаивала. Не знаю, разрешают ли вообще такое в больнице.

      Мамочка посмотрела на меня:

      – Дай нам еще несколько минут.

      Я вышла на улицу и села на травку рядом с приемным покоем скорой помощи. Два фельдшера и медсестра курили и ржали над каким-то анекдотом. Тут же прогуливалась парочка отчаянно перебинтованных персонажей с пробитой головой. Когда фельдшеры с медсестрой пошли обратно, я тоже решила, что можно возвращаться.

      Уильям уже куда-то пропал. Мамочка сидела на кровати и выглядела лучше, чем обычно.

      – Где Уильям? Что он здесь делал? – Хотя в действительности я хотела знать, кто он такой.

      – Осока, мы очень, очень старые друзья. Такие старые, что даже не верится. Скажи мне лучше, как у тебя дела. Как ты справляешься с хозяйством в одиночку?

      – Я? Я в полном порядке. Что они тут с тобою делают? Когда отпустят?

      – Никто мне ничего не говорит. Тычут в меня то здесь, то там. Взяли уже и кровь, и мочу, и костную ткань. Залезли даже в задницу, докторишки хреновы. Я им сказала: вы вряд ли там найдете что-то новое. Но они молчат как рыбы.

      Я, как могла, старалась развлечь ее рассказами. Нельзя сказать, что это было просто: ведь я все время ездила к ней, а больше в моей жизни особо ничего не происходило. Я рассказала, что заезжал грязнуля, что Джудит строила ему глазки.

      – Профурсетка, – опять сказала Мамочка.

      Я ей не стала говорить, что Джудит читала дым, хотя она, наверное, и так об этом знала. Когда я подошла к поездке с продавцом, явилась медсестра и убрала ширмы.

      – Кто их сюда поставил? – спросила она, очень строго глядя на меня.

      Я лишь похлопала глазами.

      9

      На следующий день я драила дом. Я терла, мыла и мела, как не в себе. Открыла настежь двери и окна, устроив показательный сквозняк, и приговаривала: «Вон, чертята, вон отсюда!» Короче, делала все те же глупости, которые обычно делала Мамочка. Примерно в середине дня раздался громкий стук в распахнутую входную дверь.

      Перебежав из задней части дома в переднюю, я сразу же сообразила, что это кто-то из стоуксовских работничков. У них всегда такой казенный вид: фуражка, длинный плащ. Но тут я пригляделась и с ужасом под всей этой одеждой узнала Артура Макканна. Он выглядел так, будто хотел провалиться под землю от стыда. Но вместо этого протянул мне письмо.

      – Ты что, работаешь на Стоуксов?

      – Осока, прочитай письмо. Боюсь, оно тебе не понравится.

      Я разорвала конверт. Внутри был счет за неуплаченную аренду.

      – Так много?!

      – Вы не платили за аренду больше года.

      – Откуда же я знала! Ведь этим занималась Мамочка.

      – Это уж ваше дело, но там еще говорится, что у тебя всего четыре недели, чтобы погасить задолженность.

      – Четыре недели! Где мы найдем такую кучу денег? Тут что-то не так.

      – Прости,