Место, где погиб зубр. Дин Фадин

так! Ну, как знаешь, – сказал Тим, и след его мгновенно простыл, только теперь уже я отряхивался от снега. Я поспешил за ним и в следующий раз увидел его уже в очереди на следующую посадку.

      – Лыжник круче, – в тоне ворчащей черепашки слышалось самодовольство и торжество. Я от души рассмеялся и Тима присоединился в этом ко мне.

      Мы успели скатиться еще раза четыре с пятой до третьей, два из которых мы прогнали вне трассы, но очень близко из-за лавиноопасности в такую погоду, и в которые я успешно вспоминал все тонкости катания. Еще два раза мы скатились с пятой до самого низа, пролетая по пустынным низинам “Лесной” трассы, и последний из этих подъемов (к моей величайшей гордости) занял у нас обоих всего восемнадцать минут. Что ж, для первого дня в году это был поистине рекорд.

      Помимо прыжков я даже попробовал сделать несколько других трюков, половина из которых у меня успешно получилась с первого раза. Правда, я ни разу так и не обогнал Тима, но уже был к тому очень близок. Близилось время обеда, очередь на подъем стала временно меньше, и на шестой раз я предложил поехать по зеленой трассе, дабы попугать чайников и разнообразить маршрут. Тим был не против.

      На верху мы свернули от канатки налево. Я сразу пристегнул доску и проехал череду кафешек и подъемник на шестой уровень, не работавший из-за ветра, на доске, вместо того, чтоб проходить его пешком. Тим сначала подождал, пока я застегнусь, а потом в спокойном темпе последовал за мной со словами, что хоть так я смогу побыть ниже него по склону.

      Но недолго я был впереди, потому что на втором же повороте заметил сидящую с краю склона знакомую и одинокую белую курточку с сиреневым сноубордом на ногах. Я объехал ее и затормозил перед ней передним кантом, чтобы оказаться с ней лицом к лицу, и, как только остановил доску, опустился на колени. Не в моих привычках падать на колени перед каждой едва знакомой девушкой, но на сноуборде так иногда получалось. Я отметил, что Тим, который был позади меня и точно не уезжал вперед, куда-то пропал. Может, встретил кого-то знакомого или кто-либо позвонил, подумал я.

      – Настя, – поприветствовал я ее, – какие люди. Обещала никогда больше не вставать на доску.

      Под белой балаклавой, в цвет шапки с помпоном, что-то вздрогнуло, и я был готов поклясться, что это она улыбнулась. Узнала.

      – Девушки часто передумывают, – грустно вздохнула она.

      – Что-то не так?

      Она замялась и посмотрела в сторону. Потом снова повернула голову ко мне.

      – У меня ничего не получается.

      – Это не из-за вчерашнего?

      – О, нет, вчера все быстро прошло. Голова уже не болит.

      – А где же тогда твой так называемый инструктор?

      – Он сказал практиковаться. Он уже два дня мучается со мной. Сейчас сказал, что у меня стало лучше получаться, и мне надо просто практиковаться…

      – Но?

      – У меня перестало что-либо получаться, как только он уехал, – она сказала последнюю фразу так, будто сейчас заплачет.

      – Так, не расстраивайся,