Место, где погиб зубр. Дин Фадин

бы ни написал это письмо, он знал об этом.

      – М-м, а они давали какие-то свои контакты? Ну, если вы передумаете?

      – Они сказали, что сами вернутся за ответом. И не вернулись.

      “Странно”, – подумал я.

      – А кто мог об этом знать?

      – Да кто угодно, слышавший, как я выдворял их из этих стен! – обычно спокойный Хаджи-Мурат раздраженно махнул в сторону двери какой-то грязной тряпкой, что взял в руки. – Да хоть все соседи!

      Все соседи, думал я, вряд ли бы слышали. Летом многие, кто зарабатывал на жизнь горнолыжным спортом, уезжали в другие города, потому что здесь был не столь большой выбор, чем можно заняться. Конечно, были здесь и туристы, много туристов, были и работники, скажем, экскурсионных бюро, столовых и кафе, гостиниц и разнообразных летних увеселительных мероприятий. Хаджи-Мурат не уезжал никуда далеко круглый год, потому что нужно было кому-то и работать в гостинице у родственников, и сдавать скудным желающим среди лета квартиру.

      – Разумеется, вы не видели ни одной птички, что могла бы принести вам это в своем клювике, – сказал я почти уверенно, поднимая в руке листок и обращаясь к Хаджи-Мурату, и он хмыкнул что-то утвердительное. – А никого из ребят больше не было в прокате?

      – Ну, ходили туда-сюда некоторые из наших. Придут, чаю хлебнут, да уйдут. Кого они там видели за десять минут, что тут были? Эльбруса только не было, весь день провозился с пацаном каким-то, насколько я знаю. У Рашида спрошу, он все утро тут был, пока я парафинил доски в соседней комнате. Но в обед он все равно ушел, ему кто-то из знакомых позвонил, подкинул ученика, так что вряд ли. – Он задумался на секунду. – А, впрочем, скорее всего, он тоже никого не видел – он перед самым уходом снег на крыльце чистил. Должен был бы заметить, если бы кто что оставил. Но я нашел эту чертову бумажку сам уже потом.

      Сзади послышалась возня и грохот – хозяин проката исполнял там свой священный долг.

      – А соседей не спрашивали?

      По бокам от “Домбай-Ульген” было еще два таких же по величине проката и хычинная, работающая на вынос – четыре одинаковых домика. Между “Ульген” и прокатом слева, за которым была и хычинная, был въезд на платную парковку, хозяин которой, как ни странно, не появлялся здесь с прошлого года.

      Тим покачал головой.

      – Вряд ли они на кого-то обратили внимание. Здесь на наших лавочках постоянно кто-нибудь да останавливается покурить. Или кофе попить, купленный у Марата в хычинной. А сколько народу ходит мимо – не сосчитать.

      – А когда это было?

      – Да вот, когда отец мне позвонил, тогда он и увидел файл. То есть оставить его могли часа три-четыре назад, наверное.

      Я покивал, и мы закрыли эту тему, потому что вернулся Аслан, звякнув колокольчиком на входе, и, когда он спросил, чего это все такие унылые, ему Тима ответил шуткой.

      С его приходом в прокате резко стало раза в два теснее и веселее. Он не без удовольствия принялся хвалиться Тиму своими победами над “этими сноубордистами”.

      Мучительно проурчавший