Миазмы. Трактат о сопротивлении материалов. Флавиус Арделян

мальцу. Тот взял, опасливым взглядом окинул комнату, погруженную во мрак, и спрятал монеты под тюфяк.

      – Польза от них будет?

      Парень как будто не понял.

      – Что ты с ними сделаешь? Потратить сможешь?

      Степан покачал головой: нет.

      – Их отнимут?

      – Да.

      – Ты хоть иногда выбираешься отсюда?

      – Нет.

      – Никогда?

      – Никогда.

      Сарбан старался обуздать свой гнев, не показывать своих чувств, не выдавать себя. Но все-таки одна слеза одержала победу, скатилась по щеке, застряла в бороде.

      – Почему вы плачете, господин?

      Сарбан утерся основанием ладони и коротко ответил:

      – Ты мне кое-кого напоминаешь.

      Степан был совсем не похож на Бога, но Сарбан вспомнил те моменты, когда купал сына, этот комочек розовой плоти, который хихикал и плескался, будто маленький океанский святой, все еще невежественный, неуклюжий, ни о чем не подозревающий. Узрел усталые веки, смыкающиеся над миром Бога на последних словах сказок, почувствовал теплый лоб губами, ощутил ноздрями запах только что омытой невинной кожи. А потом дрожь омерзения сотрясла его тело, когда он бросил взгляд на Степана, обнаженного под накидкой, и невольно подумал о том, что с ними тут делают – и Сарбан с отвращением проклял эти образы. Такова была реальность паренька, и священник, не сдерживая слез, наклонился и обнял его.

      – Господин… я… – Степан умолк и сам обнял мужчину, испуганно озираясь по сторонам.

      – Степан, я хочу, чтобы ты мне помог, – сказал Сарбан. – Ты сможешь?

      Тот не кивнул, не пожал плечами – он ждал. Вероятно, подумал Сарбан, многие просили его помочь им (на свой лад), и столь же вероятно, что он многим помог (означенным образом).

      – Ты не должен ничего делать, – сказал он. – Просто поговори со мной. Ладно?

      – Ладно, – сказал малец.

      – Здесь есть другие мальчики? Такие, как ты?

      – Да, есть несколько, но нас держат в разных комнатах.

      – Вы часто видитесь?

      – Не-а, не очень. Изредка, если Папук куда-нибудь уходит. А когда он спит, мы иной раз выходим в коридор, чтобы поговорить.

      – О чем вы говорите, когда видитесь?

      – О тех, кто сюда приходит. Ну… только о них, получается. А-а, еще Альбит придумал игру. В нее мы тоже играем, да.

      – Степан, я хочу, чтобы ты мне помог, хорошо? Пообещай, что не будешь мне врать и расскажешь все, что знаешь.

      Парень кивнул, и Сарбан улыбнулся.

      – Независимо от того, лжешь ты или говоришь правду, я все равно тебя однажды отсюда вытащу, понимаешь? Тебя, Альбита и остальных. Надо только потерпеть. Короче говоря, я в любом случае тебя спасу, но знай: если сейчас ты скажешь правду, это случится быстрее.

      Степан улыбнулся.

      – Скажи, бывало такое, чтобы у Папука пропадали какие-нибудь люди?

      Степан нахмурился – видимо, как следует задумался. Время от времени его взгляд перебегал в угол комнаты, задерживался там на некоторое время, а потом возвращался.

      – Ну, кто-то уходит, кто-то приходит. Но я не знаю, куда они деваются.

      – Ничего, все хорошо. До тебя доходят