Там есть свет. Татьяна Рассохина

и я была рада, что смогла заполнить этот пробел так быстро.

      Спустя месяц после начала совместной жизни он рассказал, что хочет купить гараж, и у него на примете есть подходящий вариант. Естественно, я поддержала эту покупку, радуясь, что со мной он обзаведется чем-то весомым. Мне было важно отличаться от его «меркантильной бывшей жены», теперь он точно заметит разницу между нами и никогда не посчитает меня такой же, как она.

      Обсудив все, мы пришли к решению, что всю свою зарплату три месяца он будет отдавать в рассрочку за гараж, а я пока буду ответственна за все остальное. Мама была против такого варианта, но я ее не слушала. Мы с ним теперь семья! Он поддерживал меня, и это меньшее, чем я могу ему отплатить. У меня даже тень мысли не пролетела, что мы никакая не семья, я его знаю только три месяца, а значит, не знаю вовсе. Он внушил мне такой реалистичный образ, в котором мы будем неразлучны навсегда, и придумал нам девиз: «Вместе и навсегда». Я верила каждому его слову. Когда так часто слышишь, что именно тебя он искал всю жизнь, так не хочется ставить под сомнения его слова, иначе мне пришлось бы сомневаться и в своей значимости в его жизни, а этого позволить себе я не могла. Мне нравилось быть особенной для него, он подсадил меня на комплименты и похвалу, казалось, мои поступки важны для него. Я верила в это.

      Два месяца я оплачивала все и радовалась, как дурочка, что имею возможность помочь ему, а значит, я не «бракованная», значит, мы на равных! Он мне помогает, я – ему, совсем как настоящая семья! Давала денег на бензин, на его перекусы на работе, на сигареты и прочие мелочи, сама предлагала денег, спрашивала, хватает ли ему. На третий месяц мама поставила нас перед фактом, что уезжает в отпуск, а значит, квартиру мы должны оплатить сами. Я даже обиделась на нее, что она срывает наш заранее обговоренный с НИМ план, и не важно, что она изначально была против.

      Я испытывала смешанные чувства: с одной стороны, мне было жаль ее, ведь она нуждалась в отдыхе, и я хотела дать ей такую возможность, а с другой, меня мучило осознание, что я нарушу обещание оплачивать все расходы, поскольку у меня не хватит на это денег. Я не могла остаться хорошей для двоих одновременно. Это расстраивало меня, я постаралась донести до него все более мягко. Скрипя зубами, он согласился оплатить квартиру за этот месяц, но периодически вспоминал, как я его подставила. Несложно догадаться, в каком чувстве вины я купалась. Казалось, что все ранее заслуженные мной плюсики канули в небытие.

      В другой гараж, который он приобрел спустя несколько месяцев, я вложилась сразу деньгами, но казалось, что и это не загладило моей вины.

      Его отношения с моей мамой после этих моментов стали еще более напряженными. Они стали чаще ссориться, казалось, ее раздражает абсолютно все в нем: поздние возвращения домой, как он общается с дочкой, его манера ходить по дому в трусах и есть за троих. Мне частенько приходилось быть медиатором в их ссорах. Я считала, что ее ненависть к нему была проявлением злости на весь мужской пол после