Там есть свет. Татьяна Рассохина

как другие девушки (здравствуйте, сравнение с другими и намек, что он пользуется спросом) бросали их на заднее сиденье. Девочка-отличница внутри меня ликовала: наконец кто-то заметил такие мелочи. Узнав, что я пью только кофе с молоком, он сразу заехал за ним в магазин, что тоже было приятно. Но несмотря на все это, я понимала: он не в моем вкусе.

      Я попыталась отпугнуть его, рассказав о маленькой дочке, но он, наоборот, обрадовался. Оказалось, у него тоже есть сын от прошлого брака. В подробности первого опыта создания семьи вдаваться не стал, но уточнил, что вышел из него практически в одних трусах. Мы немного погрустили о нашем прошлом, а после у меня жутко разболелась голова, и я попросила отвезти меня домой. Он был обеспокоен и предлагал заехать в аптеку, но я отказалась. Сейчас я понимаю, что тело давало мне знаки еще до того, как я все осознала. Что-то смущало с самого начала, я переживала рядом с ним, но легко все проигнорировала.

      Вечером он написал сообщение, поблагодарил за прекрасный вечер, и я как можно мягче ответила, что «искра» между нами не пролетела, но мне было приятно провести с ним время. Я старалась быть честной, чтобы не давать ложных надежд, но он просил не рубить с плеча, убеждая, что я плохо его узнала и одним свиданием такие вещи не оценивают. Я объясняла, что с общением-то все нормально, а вот типаж мужчины у меня другой, и даже это его не остановило. Он предложил общаться как друзья, и я согласилась.

      Мне действительно были интересны наши разговоры. У нас все время находилось что-то общее, и он радовался, что мы «родственные души». Узнав, что мы снимаем квартиру с мамой и там есть какие-то неполадки, он предложил свои услуги в починке, так как работал на ремонте и знал, что там и как. Мне было неловко принимать помощь, хотя я отчаянно в ней нуждалась. Я знала: если приму, буду чувствовать себя обязанной. Я пыталась отказаться и убеждала, что ему незачем тратить время на меня, ведь я так и осталась при своем мнении – вместе нам не быть.

      Он убеждал меня, что ему несложно, мы ведь друзья, значит, мне не о чем волноваться. Казалось, даже звание друга его не огорчало, несмотря на то что о своей влюбленности он сказал мне почти сразу. В итоге я соглашалась принимать его помощь неоднократно, хотя и чувствовала себя обязанной за это. При этом я чувствовала себя виноватой из-за того, что эксплуатирую бедного влюбленного мальчика.

      Стоило только сказать ему о какой-либо проблеме, и он кидался ее решать: привозил лекарства, зарядки для телефона, что-то чинил, возил в магазин. Все это было мне необходимо на тот момент, и действительно сложно было отказываться. С ним было спокойно. Он всегда был рядом.

      Однако мое чувство вины не давало покоя. Оно связывало меня по рукам и ногам, не позволяло прервать разговор, заставляло общаться с ним мягче. Иногда общение затягивалось до ночи, хотя я и объясняла, что жутко не высыпаюсь. Мои слова о том, что я и так просыпаюсь от пяти до восьми раз за ночь из-за малышки, не убеждали его. Он отвечал, что весь день на работе мечтал о нашем общении, и я сдавалась.

      Мы