Илиодор. Мистический друг Распутина. Том 2. Яна Анатольевна Седова

и действиями еще более обострял положение в то время, когда сам иеромонах слишком обессилел для сопротивления.

      Особенно серьезные меры были приняты на подворье после важнейшего решения Синода 18.III (об этом далее). Монастырь перешел на осадное положение: сторожевые патрули у ворот и вдоль стен, вооруженные караулы у всех выходов, новые засовы в алтаре, веревки от колоколов спущены во двор на случай набата. Комендантом крепости стал о. Михаил, а разводящим – один отставной солдат. Стража комплектовалась из числа илиодоровцев. «…у нас своя монастырская полиция», – говорил о. Михаил. То и дело звучала просьба духовенства, чтобы в храме оставались на ночлег преимущественно мужчины. Появилась особая «дружина» – группа личной охраны о. Илиодора числом 13 человек. Многие сторожевые и телохранители были набраны из ломовых извозчиков и брусовозов, отличавшихся большой физической силой.

      С 19.III ворота монастыря закрылись не только на ночное, как раньше, но и на дневное время, за редкими исключениями. Как правило, вход допускался лишь через калитку и только для своих. Среди допущенных илиодоровцы порой проводили дополнительную проверку, выискивая незнакомых, репортеров и полицейских чинов. Неизменно проверяли лиц, остающихся ночевать в храме.

      Несколько происшествий – обвал статуи, принятый за нападение казаков, слух о появлении провокаторов, попытка вооруженного субъекта добиться встречи с о. Илиодором – доказали бдительность этой импровизированной крепости.

      Проведя для корреспондента «Русского слова» экскурсию по монастырю, о. Михаил с удовлетворением заключил: «Нами все предусмотрено, все заготовлено. Приняты на случай нападения все меры. Взять отца Илиодора, как видите, будет нелегко. Ведь войско у нас тоже свое имеется».

      О.о. Илиодор и Михаил неоднократно обращались к народу, прося поддержки в случае нападения. В ответ слушатели неизменно уверяли, что постоят за своего пастыря. Защитники монастыря были готовы биться «до последней капли крови». Например, Андрей Ковалев «сильно желал умереть за спокойствие обители и за батюшку Илиодора, которого он, как Ангела Божия, несказанно любил».

      Наконец, некоторые гарантии безопасности о. Илиодора давало присутствие архиерея. «Царицынская мысль» передавала следующий диалог преосвященного со своим подопечным, будто бы имевший место на амвоне в ночь с 21 на 22.III:

      – Если вы боитесь, то я останусь в монастыре.

      – Нет, я никого не боюсь. Со мной много верного народа…

      Позже о. Илиодор писал, что боялся в эти дни не за себя, а за своих защитников – «за судьбу моих возлюбленных духовных детей, невинных святых младенцев, кротких, мирных русских людей, ибо я уже видел 10 августа 1908 года».

      Если раньше караульщики-добровольцы могли уходить домой обедать, то теперь, когда выход и вход был затруднен, возник вопрос об организации их питания в монастыре. К счастью, доброхоты подвозили для них провизию, порой в огромных количествах. Сам преосвященный