Илиодор. Мистический друг Распутина. Том 2. Яна Анатольевна Седова

об этом, заявляя во всеуслышание, что это неправда и ложь». После молебна, встретившись с ними наедине в пустовавшей келье о. Илиодора, «преосвященный убеждал некоторых лиц из духовных детей батюшки не доверять ложным слухам о чрезмерном дозоре за монастырским подворьем и сыске в нем со стороны полиции. При этом владыка категорически заявил всем присутствующим, что он всю надежду свою возлагает на помощь Божию, а не на людей». Но собеседники были убеждены в своей правоте: «Владыко, вы не знаете, что делается вокруг монастыря».

      Как ни странно, приехав для увещания о. Илиодора, владыка с ним-то и не повидался. В алтаре его не оказалось. После молебна преосвященный отправился искать иеромонаха в его келье, но и там его не застал.

      Где же был о. Илиодор? Он осуществил свой план, заготовленный на случай нападения, – нырнул в подземную келью и отсиживался там до отъезда еп. Гермогена, после чего немедленно появился на амвоне.

      Не произошло встречи и на следующий день, 17.III, когда владыка отслужил в монастыре молебен, сказав народу: «Придет время, и слезы наши в радость обратятся».

      О. Илиодор не хотел видеть еп. Гермогена, а тот, по-видимому, не решался настаивать. Как отмечал газетный сотрудник, «оба они боятся тяжести встречи».

      Синоду владыка объяснил, что просто не представилось случая увидеться с о. Илиодором: «он не служит, не проповедует, согласно данной мною запретительной телеграмме, притом болен».

      Вечером 16.III еп. Гермогена посетил губернатор. Владыка повторил свое обещание вывезти ослушника из города, но поставил два условия: 1) отсрочка; 2) невмешательство гражданской власти, причем пригрозил, что в противном случае уедет. Вероятно, именно при этой встрече было сделано упомянутое на следующий день Стремоуховым «категорическое заявление» преосвященного, «что полиции Илиодора он не выдаст». Впрочем, таков был план епископа Гермогена с самого начала переговоров с губернатором.

      Так для преосвященного начались дни, которые он впоследствии назвал «царицынским стоянием».

      Сострадая о. Илиодору, преосвященный Гермоген, тем не менее, видел свою задачу в примирении обеих сторон – полиции и богомольцев. Но губернатор рассчитывал, что владыка займет его сторону. «…по-видимому, – писал преосвященный, – полицейские власти этого именно и ожидали, чтобы я стал во главе лиц, руководящих полицией, для ускорения ареста иеромонаха Илиодора… лица, стоявшие во главе полиции, хотели, по-видимому, лишь того, чтобы я решительно и бесповоротно действовал только в сфере полицейских задач».

      Не получив от преосвященного ожидаемой помощи, губернатор заподозрил его в ведении двойной игры. Дескать, тянет время, ожидая помощи из Петербурга, а на удалении полиции настаивает с целью «устранить свидетелей и свалить свою ответственность на администрацию, мешающую ему работать».

      Ввиду позиции, занятой преосвященным Гермогеном, оставалось либо арестовать о. Илиодора самым кощунственным образом, прямо в храме,