Илиодор. Мистический друг Распутина. Том 2. Яна Анатольевна Седова

был занят воздействием на «чувства глубоко-нравственной обиды и негодования в настроении иеромонаха Илиодора», вследствие чего в нем «уже стало возникать живое чувство снисходительного и мирного отношения к причиненным ему обидам и нравственному несчастью». О. Илиодор позже выразил роль еп. Гермогена так: «он в момент царицынского церковного стояния ободрял меня, утешал и молитвами своими горячими окрылял душу мою силой благодатной».

      Сложно судить и о состоянии здоровья о. Илиодора. Преосвященный рисовал положение в самых мрачных красках: «он действительно весьма болен, все время теперь лежит в постели в келии, его причащают Святых Таин. Он опасается, как бы не пришлось ему умереть на пути; он сильно желает в случае смерти быть погребенным в основанном им монастыре». Но, в сущности, подобная картина уже наблюдалась в вагоне экстренного поезда полк. Семигановского, и вообще в последнее время о. Илиодор начинал демонстративно готовиться к смерти каждый раз, когда оказывался в затруднительном положении.

      Стремоухов был убежден, что болезнь фиктивна, указывая, что 1) «лишь получив телеграмму Синода, епископ объявил Илиодора больным» и 2) священник остается на ногах, порой даже выходит в храм: «полицмейстер видел его сегодня в окне кельи, а 16-го им произнесена крайне резкая речь». Но «епископ объявил Илиодора больным» не после телеграммы Синода, а после того, как, побужденный этой телеграммой, впервые повидался с ослушником и увидел его физическое состояние. Очевидно, о. Илиодор мог ходить, и в черновике своей телеграммы владыка сначала писал: «все время почти лежит в постели в келии». Поэтому выводы губернатора, не имевшего возможности встретиться со священником лично и судившего по косвенным признакам, ошибочны.

      Несомненно, о. Илиодор был болен. Он вообще отличался очень слабым здоровьем, а нынешние скорби и строгий пост – он теперь питался только просфорами – подточили его силы. Но лежал он в своем затворе не столько по болезни, сколько с горя. Очень точно состояние священника описал Радченко: «о. Илиодор, бледный, худой, изможденный, скорбный телом и душой, пребывает в тесной келии, изредка по мере возможности, в качестве простого богомольца, посещает церковные службы». И то лишь самые важные службы: например, в субботу 19.III он находился в алтаре во все время всенощного бдения, а на следующий день присутствовал за обедней.

      Изредка о. Илиодор выходил к богомольцам и говорил им пару слов – рассказывал новости, интересовался, как приверженцы его охраняют, следят ли за сыщиками. Однажды искал свидетелей, которые могли бы подтвердить, что его перевод – следствие подкупа. Это были краткие обращения, а не настоящие проповеди, потому что проповедовать о. Илиодору было запрещено так же, как и служить.

      Желая избежать кощунственного решения вопроса об о. Илиодоре, губернатор стал давить на духовную власть. 17.III он попросил министра воздействовать на преосвященного Гермогена через Св. Синод: либо поставить краткий срок для увещания, либо вовсе отозвать из Царицына,