Илиодор. Мистический друг Распутина. Том 2. Яна Анатольевна Седова

рассмеялся полк. Семигановский, – мы вас не арестовывали, мы г. Царицын арестовали, мы изолировали вас от него.

      И прибавил:

      – И в этом случае делаю то, что мне приказано.

      – А если бы вам приказали перевернуть святой престол в храме – вы бы и его перевернули?

      – Нет, мы престолов не перевертываем.

      – Если бы, г. Семигановский, я был на вашем месте, я сбросил бы с себя погоны и ушел от такой службы.

      Попытка воззвать к совести полковника оказалась тщетной. «Я продолжал лежать, а жандарм – сидеть, и долго пришлось мне переносить и чувствовать на своем лице дерзкие и наглые взгляды этого солдатского лица». Вскоре он вышел из купе.

      Так передавали исторический диалог о.о. Илиодор и Михаил. Полковник же Семигановский рассказывал сердобскому уездному исправнику, что пойманный священник «стал всех бранить и грозил предать проклятию».

      Любопытен вывод, к которому пришел один из слушателей доклада Володимерова об этих событиях: полковник намеренно провоцировал о. Илиодора на скандал, чтобы развязать себе руки и применить физическое насилие.

      Ввиду отказа арестанта покидать вагон жандармы объявили остальным пассажирам, что этот вагон «больной», и попросили перейти в другой. То же предложение было сделано спутникам о. Илиодора, но они отказались его оставить, заявив, что могут подчиниться только грубой силе. О. Михаил оставался верен обещанию, данному царицынцам, а Володимеров, вероятно, надеялся, что его депутатская неприкосновенность хоть отчасти защитит бедного узника. «Куда повезут его не знаю, но буду сопровождать его, пока это окажется возможным физически», – сообщил Родионову этот «истинный благородный русский дворянин», как именовал его о. Илиодор.

      «Больной» вагон был прицеплен к экстренному поезду, который помчался в противоположную от Царицына сторону. Отправить телеграмму не разрешили. В проходах стояли часовые. В сопровождавших его жандармах о. Илиодор узнал своих прежних «прихожан» и оценил масштабы слежки за собой.

      Остроумное заявление полк. Семигановского об арестованном городе Царицыне нисколько не меняет того факта, что на станции Иловля произошел арест. Именно так это событие воспринимали преосвященный Гермоген и сам о. Илиодор. Арест, конечно, незаконный: согласно ст. 177 Устава о предупреждении и пресечении преступлений изобличенные и упорствующие в неблаговидных поступках монахи сначала подлежат духовному суду, и лишь по лишении сана отсылаются в распоряжение гражданского правительства.

      О. Илиодор с негодованием отмечал, что его обманули, – арестовали вопреки уверению Харламова. Справедливости ради следует отметить, что приказ об аресте оказался неожиданным для вице-директора, который успел уже выехать в столицу.

      Сам же Харламов оправдывался, будто полк. Семигановский произвел арест «в свою голову», самовольно, хотя прекрасно знал, что задержание состоялось по распоряжению из Петербурга.

      Арест грозил и «илиодоровцам» – Шмелеву, Косицыну,