Питерская история. Екатерина Аристова

решила отдать дочь отцу. Она просто испугалась, что у девочки остановится сердце, так она рыдала и кричала. Ее новому мужу такое положение дел нравилось еще больше. Он согласился отстегивать Семену и Лене каждый месяц некоторую сумму, лишь бы не видеть орущего ребенка никогда.

      Так они и жили. Лена рано научилась готовить, стирать, хозяйничать по дому. Вся квартира была на ней. Но она не жаловалась. Отец, выкинутый на помойку и никому не нужный, пил. Лена терпела, целовала его лысеющую макушку и всегда называла «папочкой».

      Как-то Семен, выходя из очередного запоя, курил на лестничной площадке. И тут Ленка поднимается. В руках – по два огромных пакета с продуктами. На щеках – дорожки от тихих слез. Его проняло. Доперло наконец, что Лена – свет в его окне, и не фиг этот свет убивать тьмой, живущей только в его мозгу. Водке сделали ручкой. Если и выпивал Семен Васильевич, то исключительно пиво, и не чаще раза в три месяца.

      Кулинарными способностями все мужики обладают с рождения, только мало кто об этом знает. А кто знает – ленится. Но как бы там ни было, Семен домашние обязанности взвалил на свои мужские и крепкие пока что плечи. В конце концов руки на месте, и без ущербов от ранений.

      Денег, что присылала Марина, едва-едва хватало на еду и кварплату. Девочка ходила в обносках. Как-то Семен увидел, как она прикусывает губу, втискиваясь в обмалевшие и ободранные ботинки. Вот и началось его новое мытарство с поиском работы. Никому он не нужен оказался. Его даже на биржу не хотели ставить. СССР развалилось, а на его руинах ничего путного строить никто не хотел. И не мог. Страна катилась под откос, и люди, не успевшие найти ментовскую или воровскую крышу, падали туда вместе с ней.

      Наконец, превозмогая солдатскую гордость, позвонил бывшему командиру. Тот послал. Но Семен не сдавался. Звонил снова и снова. Под конец задолбал майора чуть не насмерть. Тот плюнул и связался со знакомыми. Семену предложили работу охранником на стоянке.

      Не пыльно, не накладно, а деньги не плохие. С первой же получки Ленка получила новые моднявые сапоги и теплое стеганное пальтишко с настоящим мехом из енота.

      Напарник, узнав, что Семен воевал, преисполнился уважением и поделился своей идеей – открыть боксерскую школу. Сам занимался этим всерьез, пока не женился, а Семен вспомнил, что тоже боксировал до армии. Раненая нога не мешала двигаться, и это грело душу. Пусть в медицинской карте стоит страшный штамп – вторая группа инвалидности, главное – он живой, и таким себя ощущает.

      После двух-трех спаррингов поняли – дело стоящее. Они все еще знают и помнят основные удары и движения, школа у обоих старая и качественная.

      Дело пошло на лад. Подростков и молодых парней, желающих научиться давать сдачу бандитам, нашлось немало. Потом, правда, пришел рэкет. Это ж святое дело в девяностых. Бандитский Петербург. Семен заартачился, но напарник уговорил его не спорить с ребятами. Отстегнул немножко,