Питерская история. Екатерина Аристова

прифигела. – С какого перепугу?

      – Ну как же? – он прищурился, и я впервые ощутила, как себя чувствует мышь под взглядом удава. – Твой парень накосячил, товар взял вперед и профукал его. Ни денег, ни колес. Меня такой расклад не устраивает. А тебя?

      – А мне насрать на твои проблемы, – всегда, когда боюсь, становлюсь наглой. Только как правило, получаю еще больше люлей, чем планировалось.

      – Но они не только мои. Я тебя два дня пас, крошка. И теперь с живой не слезу.

      – Причем тут я? Вовчик накосячил, вот с него и спрашивай!

      – Вовчик в КПЗ бомжей нюхает. И хрен знает, когда перестанет. Я тоже много кому должен из-за этого пидора. Пришлось идти к Вавилову на поклон. Так что за моральный ущерб еще пару тысченок накинул.

      – Разбирайтесь между собой, а меня сюда не приплетай…

      – Ты достала, – вздохнул Граф. Резким движением шагнул ко мне, за секунду намотал волосы на кулак и со всей силы приложил лицом об стену. Я кажется на секунд пять потеряла сознание, чего со мной не случалось со времен первого класса, когда мне без укола решили вырвать задержавшийся молочный зуб.

      Боль адская. Череп словно разорвали на части, перед глазами заплясали черно-красные пятна, нос горел огнем.

      – Ты охренел? – я все же нашла в себе силы дернуться, но вырвать волосы из его ладони не получилось. – Что ты делаешь?

      – Учу тебя вежливому обращению со старшими, – он приблизился к уху и зашептал, обдавая горячим пивным дыханием волосы у виска. – Заткнись, сука. И слушай. Не отдашь через три дня деньги – пеняй на себя. Из-под земли достану и отбивнушку сделаю. Мне насрать, как ты это сделаешь. Может, отсосешь у богатых мужиков на заправках. Я тебе еще самое интересное не рассказал. Я ведь знаю, с кем ты кувыркаешься сейчас. Думаешь, тебе это так с рук сойдет? Сдала бывшего и хочешь выйти сухой из воды?

      – Ты о чем? – простонала, чувствуя, как в носу прокладывает дорогу водопад из крови.

      – Подумай, шалава. Подумай.

      – Отпусти меня! Я ничего не знаю, мне больно! И денег таких у меня нет. Родители приедут только через две недели…

      – Настя, ты дура? Я тебе сказал – деньги отдашь, значит отдашь. По-хорошему. А не захочешь – отымею во все щели и тебя, и Ленку твою. У нее и сиськи поинтереснее. И не только я, учти. Пройдемся всей компашкой.

      – Ленку не трогай, она ваще не в курсе! – завопила я, превозмогая боль. – Не трогай ее, мразь!

      – Не обзывайся, – с милой улыбкой ответил он и залепил мне такую пощечину, что я отлетела к стене и с тихим поскуливанием сползла вниз. – Я и хахаля твоего нового кастрирую, если нужно будет. Ты плохо меня знаешь…

      – Ошибаешься… я знаю… какой ты… падонический козел…

      – Ну и славненько. Значит, деньги достанешь. Мне бы не хотелось делать тебе больно, ты такая милая девочка…

      – Иди на хер…

      – …когда не материшься. Ладно, киса, отдыхай. Я приду через три дня. Если тебя дома не будет, не обессудь. Дверь у вас не железная, так что вынесем все, что передвигается.

      – Холодильник