Жестокая память: Как Германия преодолевает нацистское прошлое. Александр Борозняк

за судьбу жены и за свою судьбу: он был женат на еврейке и каждый день ждал ее депортации. Фашисты заставляли ученого развестись с женой, но натолкнулись на твердый отказ. Запись в дневнике Ясперса от 2 мая 1942 г. гласит: «И если я не смогу с оружием в руках спасти жизнь Гертруды, я должен буду умереть»[52]. Имелись достоверные сведения, что отправка на смерть еще остававшихся в Гейдельберге евреев назначена на 14 апреля 1945 г., но 30 марта в город вошли американские войска.

      Фамилия Ясперса значилась в «белом списке» противников нацизма, ему вернули права ординарного профессора и ввели в состав руководящих органов вновь открытого университета. Ясперс вместе с Альфредом Вебером стал издателем журнала Die Wandlung («Преображение»).

      Все, что было выстрадано, но оставалось невысказанным, о чем он думал долгими ночами, ожидая смерти, – все это нашло яркое и предельно убедительное выражение в его лекционном курсе «Проблема вины», прочитанном зимой 1945/46 учебного года в нетопленой auditorium maximum Гейдельбергского университета и тогда же изданном отдельной книгой[53]. Дольф Штернбергер вспоминал: «Это был другой Ясперс, покончивший с вынужденной скрытностью, с вакуумом, в котором он пребывал». Теперь философ, по его собственным словам, «стремился действовать», «идти на улицу», обращаться к немцам, находящимся «вне системы власти», «принадлежать к сообществу независимых мыслителей, которые ответственны лишь за то, чтобы говорить правду»[54].

      «Я как немец среди немцев, – говорил он, – хочу способствовать ясности и единодушию, а как человек среди людей участвовать в наших поисках истины». Главным для будущего Германии Ясперс считал процесс национального самоосмысления и национальной самокритики. На первый план в рассуждениях ученого выходила проблема вины – вины и ответственности каждого. «Требование переплавиться, возродиться, отбросить все пагубное, – говорил он, – это задача для народа в виде задачи для каждого в отдельности»[55].

      Великий знаток человеческих душ прекрасно понимал, что его призывы непопулярны, но все же настаивал на своем, на необходимости интенсивных поисков истины и справедливости: «Горизонт сузился. Люди не хотят слышать о вине, о прошлом, их не заботит мировая история. Они хотят просто перестать страдать, хотят выкарабкаться из нищеты, хотят жить, а не размышлять. Настроение скорее такое, словно после столь страшных страданий следовало бы ждать вознаграждения, на худой конец утешения, но уж никак не взваливать на себя еще и вину»[56].

      В пограничной ситуации, в которой находилось социальное сознание немецкого народа, Ясперс пытался убедить сограждан в «правомерности и правдивости» Нюрнбергского процесса: «Национальный позор состоит не в суде, а в том, что к нему привело, в самом факте этого режима и его действий. Сознание национального позора для немца неизбежно. Оно направлено не в ту сторону, если обращено к этому процессу, а не к его истоку»[57].

      Наряду

52

Цит. по: Kadereit R. Karl Jaspers und die Bundesrepublik Deutschland. Politische Gedanken eines Philosopen. Paderborn, 1999. S. 19.

53

Jaspers K. Die Schuldfrage. Von der politischen Haftung Deutschlands. Heidelberg, 1946. Сокращенный русский перевод: Ясперс К. Вопрос виновности // Знамя. 1994. № 1. См. также: Фрумкина Р. М. Без виновности виноватые: Карл Ясперс об исторической виновности немецкого народа // Человек. 2007. № 1; Ruffius R. Karl Jaspers und die Schuldfrage. Eine Betrachtung. Mannheim, 2006.

54

Цит. по: Kadereit R. Op. сit. S. 14, 199, 200, 206.

55

Ясперс К. Вопрос виновности. С. 158.

56

Там же. С. 148.

57

Там же. С. 153.