Избранные сочинения в пяти томах. Том 1. Григорий Канович

кто он такой? – спросил я, когда она прогнала меня от ограды.

      – Кто?

      – Тот, кого они продают, – я показал на старух, мирно сидевших на паперти.

      – Христос.

      – А почему его приколотили к дереву?

      – Ты спрашиваешь меня так, будто я стояла рядом и подавала гвозди, – проворчала бабушка и снова пощупала свою плоскую грудь. Наверно, проверяла: там ли бритва?

      – Пранас говорит, будто мы его приколотили…

      – Мы?

      – А разве человека можно прибить к дереву гвоздями?

      – С человеком все можно… Как с подошвой. Его и приколотить можно, и отодрать, и снова приколотить. А тебе, Даниил, все знать надо, – упрекнула она. – Чем меньше знаешь, тем лучше.

      – Кому лучше?

      – Всем. Ну зачем тебе, например, знать о том, кто его приколотил? Разве ты его с креста снимешь?

      – Нет.

      – Вот видишь. Разве накажешь тех, кто распял его?

      – Они же давно умерли.

      – Вот видишь. Разве кому-нибудь докажешь, что его прибили не мы. Что-то мне не верится, чтобы мы на такое дело силы тратили…

      – Не докажу.

      – Вот видишь… – сказала бабушка негромко. – Зачем же тебе знать?

      Я давно не видел ее такой печальной и усталой.

      – Выходит, кто больше знает, тот больше и мучается.

      – Но ты же, бабушка, сама говорила: человек приходит в мир для страданий…

      – Помни лучше о господине Дамском… о его двоюродном брате… о своем мизинце… А про человека на кресте забудь. – Бабушка замолкла, глянула куда-то в сторону паперти, зажмурилась от солнца и сказала: – От жары, видно…

      – Что?

      – Болит.

      – Может, ты бритвой порезалась?

      – Нет. Там… внутри… другая бритва… О Господи! – воскликнула она вдруг и побледнела.

      – Тебе плохо?

      – Как же я забыла? Господи! Столько протопали зря.

      – Ничего ты не забыла, – сказал я. – Сундучок с тобой, бритва с тобой.

      – Из-за нее нас и не пустят!

      – Мы же ее не украли. Нам же ее для господина Дамского…

      – А если нас обыщут? Если найдут? В тюрьму с бритвой!..

      Тут и я призадумался. На самом деле, бритва из Америки могла все испортить. А вдруг мы с бабушкой решили зарезать часового? Или начальника?

      – Придется топать назад к Элиазару. Как же я не подумала, дура такая!..

      – Я постою с ней во дворе, пока ты будешь с отцом разговаривать, потом ты постоишь с ней.

      – Нет. Надо возвращаться. Понеси-ка, Даниил, сундучок, что-то у меня сердце шалит. Город – это все-таки город.

      Элиазар встретил нас так же радостно, как в день приезда. Он поднялся из-за стола, отложил в сторону какую-то шляпку, воткнул иголку в лацкан пиджака и просопел:

      – Ну как? Были? Попали?

      – Почти, – буркнула бабушка. – В последний момент бритва помешала.

      – У вас нашли бритву? – оживился шапочник.

      – Ничего не нашли. Послушай, Элиазар, можно ее спрятать у тебя до завтра?

      – Ради