Избранные сочинения в пяти томах. Том 1. Григорий Канович

юбки, не выпуская из рук сундучок, осыпая колеса поезда проклятьями, первой поднялась бабушка, а за ней залез и я.

      Я примостился у окна, бабушка села напротив, прикрыв свои старческие колени сундучком. Она ни за что не соглашалась поставить его на пол: вдруг кто-то услышит тиканье на дне и стащит часы вместе с гусем. Чуть поодаль смачно храпел какой-то дядя в вонючей овчине.

      За окном мелькали перелески, крыши, облака, перистые и легкие, – вот бы бабушке набивать ими перины, неплохо бы она заработала!

      От мерного стука колес, от мелькания деревьев в окне, от теплых и вязких мыслей о скорой встрече с отцом клонило ко сну. Я, наверно, заснул бы, если бы в конце вагона не появился приземистый человек с клещами в руке.

      – Господа! – объявил он. – Проверка билетов!

      Бабушка завозилась, поставила рядом с собой сундучок и при всех полезла куда-под под платье, в чулок. Все ценности старуха держала в чулке, будь то деньги, ключи, налоговые квитанции и даже рецепты.

      – Господа, проверка билетов, – вновь возвестил контролер и подошел к первой скамье, на которой сидели какой-то солдатик и девица.

      От окрика контролера проснулся и наш сосед в вонючей овчине. Он широко зевнул, потопил в кармане руку и вынул оттуда какую-то бумажку.

      – Благодарю… Благодарю… – Приземистый мужчина перекусывал клещами билеты и, слегка покачиваясь, двигался в глубь вагона.

      – Ваши билеты! – обратился он к бабушке, и старуха с вымученной улыбкой протянула их. Уж чего она совершенно не умела в жизни делать, так это улыбаться.

      – А ты с кем? – услышал я и вдруг увидел, как контролер в глубине вагона тронул за рукав Пранаса, – мы с бабушкой даже не заметили, как он проник в вагон. – Это ваш мальчик? – спросил приземистый у какого-то сонного крестьянина.

      – У меня своих детей дюжина. Чужих мне не надо, господин контролер, – сказал крестьянин.

      – У тебя есть билет, мальчик?

      – Нет у меня билета. У меня есть рыба.

      В вагоне захохотали. Громче всех смеялись солдатик и его девица.

      Пранас открыл садок, и в душном вагоне вдруг повеяло речной прохладой, рыбьей чешуей и водорослями.

      – Тебе придется пройти со мной, – сказал контролер. – На первой станции я тебя высажу вместе с твоей рыбой.

      – Господин контролер! – взмолился Пранас, но тот и слышать не хотел.

      – Пошли! Пошли!

      Пранас встал и, опустив голову, поплелся за клещами.

      – Не выгоняйте его! – закричал я. – Не высаживайте! Ему очень надо в город. У него отец в тюрьме.

      Бабушка побледнела и снова улыбнулась приземистому своей вымученной улыбкой. На Пранаса уставился весь вагон: наш сосед в вонючей овчине, солдатик со своей девицей и две монахини в белых воротничках и с маленькими крестиками на шее.

      Поезд замедлил ход. Видно, приближалась остановка. Контролер повел Пранаса через весь вагон к выходу. Я сорвался с места и бросился за ним. Бабушка даже не успела ужаснуться.

      В тамбуре приземистый спросил:

      – А твой отец кто?

      – Столяр.

      – Столяру