Куда исчезают обычные люди?. Игорь Филатов

и не ходила?

      – Ходила! Но откуда знаю – секрет! Скажи спасибо – а то могла и промолчать вообще.

      – Спасибо, Вера Николаевна, – снова улыбнулась Сорокина собеседнице. – А что-то, может, особенное случилось, что ей помощь психотерапевта понадобилась?

      – Не знаю… – как-то погрустнела бабулька. – Лет тринадцать, может, четырнадцать было Антоше, и понадобилась… Как будто подменили Юлю… Как будто всё материнское из неё забрали и кусок льда положили вместо сердца…

      Вера Николаевна вытерла появившуюся слезинку уголком фартука и, глубоко вздохнув, продолжила:

      – Сдалась она… Может, силы кончились. Не знаю я… Придёт, бывало, сядет вот здесь, голову обхватит руками и сидит молча.

      Неожиданно старушка заговорщицки обернулась и перешла на шёпот:

      – А как-то раз она всё же открылась мне, что сын голоса начал слышать какие-то и рассказывать что-то несусветно странное – только я не поняла ничего из этого. А потом Антон часам начал стрелки подкручивать. То в одну сторону, то в другую, и никак не успокаивался, пока она ему не накупила этих часов несколько коробок, и он их на каждый день стал разные выставлять. Только тогда и угомонился более-менее. Может, от этого и пошла она ко врачу этому… У меня и у самой тогда словно бесёнок какой-то в голове завёлся. И своего-то делать ничего не хотелось, а уж соседям помогать и тем более. И какая-то злоба злючая на всех. Вроде встанешь с утра, и вроде хочется – тянешься к ним, и тут же не хочется. Ну и врала, что давление, что сама еле хожу… Потом они уехали, и бесёнок с ними вместе исчез. А сегодня, аккурат перед твоим приходом, вернулся он…

      По телу Ани неожиданно пробежали противные холодные мурашки. Она смотрела на напуганное лицо Веры Николаевны, пытаясь понять, в здравом ли она уме, а та продолжала:

      – Сижу я, вяжу. И тут вдруг лень какая-то нахлынула, спицы из рук валятся, и аж трясёт от злости. На вязание своё разозлилась, представляешь?! Плюнула, закинула его в угол, и тут в дверь звонок. Думаю: «Кого ещё там нечистая сила принесла? Не буду открывать!» А ты опять звонишь. И опять. Ну я уж пошла, на всякий случай, вдруг про пенсию чего важное, а сама-то что твоя акула – всех сожрать готова.

      – Как же вы с ним справились-то, с бесёнком?

      – Да как… Смотрю на тебя – худющая, замёрзшая, глазёнки круглые, волосёнки пушатся – ну как такую выгнать? Ну и… власть как-никак. Я за порядок.

      – Спасибо, что не выгнали, – в очередной раз улыбнулась Сорокина старушке, поддерживая контакт. – А вы сказали, что Борисова сдалась – всё-таки в чём это проявилось?

      – Ну… Она сначала-то его учила, физкультурой с ним занималась, гулять водила, ну и так далее. Книги ему часто вслух читала, да и мы с Мартой тоже – он сидит, вроде слушает, что-то бормочет, повторяет. А потом просто стала сама под него подстраиваться, все его капризы выполнять. Дома он засел, как в берлоге. Окна все закрыты, зашторены – ни света, ни воздуха. Читать ему вслух запретила – мол, пусть сам читает. Компьютер ему этот купила – он из него не вылезал. Врачам поддалась – стали его в больницу класть постоянно. А он оттуда возвращался как эти… Ну, по телевизору их показывают постоянно – зомби,