Дневники Энрида Борисовича Алаева. Том 3 и 4. Энрид Борисович Алаев

осени. Улицы были безмолвны, и мы никого не встретили до самого затона.

      Вода была неподвижна и густа, как нефть. Рита быстро сбросила туфли и побежала к берегу – попробовать воду, не холодна ли. Испугавшись лягушки, гулко шлепнувшейся в воду, она кинулась назад и попала в мои объятия.

      Хмель ли от выпитого пива колобродил мою голову, сладостное ли безлюдье кругом, или запахи августовской ночи – но мне очень захотелось поцеловать Риту, и я сделал это.

      Мог ли я ожидать, что она будет так ласкова со мной? Такой нежности, такой теплой женской ласки я не испытывал никогда.

      Я не видел ее лица, а только ее глаза – счастливые и бездонные, я ощущал безмолвное трепетанье ее детских губ, и непонятная сила тянула меня к этой девушке. «Я не верю, что это ты, мой милый. Как ждала я этой ночи! Мне и сейчас кажется, что это во сне…»

      Мне не хотелось, но пришлось ее разочаровать. Как неподдельно она переживала! «Я догадывалась, у тебя есть девушка. Но этой ночи я ей не отдам». Потом, нежно обхватив меня своими загорелыми ручонками, промолвила: «Если бы мы оказались вместе, я бы ночами не спала, стерегла твой сон».

      Я растерялся. Как я мог ожидать, что в этом крохотном тельце такое богатство любви, такое обилие ласки! Признаюсь, когда мы шли купаться, я хотел нехорошо пошутить с Ритой. Я рад, что мы не осквернили чистоты этой чудесной ночи».

      Что мне теперь делать? Я не люблю ее. Для того, чтобы любить, надо до глубины познать человека, а я ее почти не знаю. Конечно, надо будет все прекратить и порвать, может быть, попросить её не ходить на репетиции самодеятельности в наш клуб. Но каждый раз, когда я думаю об этом, мне вспоминается, как она в каком-то безнадежном исступлении целовала мои руки, и становится нехорошо.

      Да, Лидия Михайловна Пичугина выхолостила мою душу. Пять лет я любил ее, и пять лет не видел от нее ни ласки, ни нежности, ни теплоты. И сейчас, когда я встретился с Ритой, моя изголодавшаяся душа жадно пила ту ласку, которой я так ждал от другой.

      Не дело раскисать. Надо брать себя в руки. А то я и сейчас, сидя на дежурстве в штабе, не могу выбросить из головы эту черноглазую русалку, подарившую мне одну из счастливейших ночей в моей жизни.

      Сентябрь

      11 сентября, понедельник

      Интересно разыгрались события. Писать хотелось о многом, но писать было некогда, потому что все эти дни свободные часы я проводил с Ритой.

      После той памятной ночи на Ильгюциемском затоне мне невольно хотелось встретиться еще раз с ней. Такой случай представился в воскресенье. Окончив репетицию, мы поехали с Ритой купаться на Киш-озеро. Мне невольно вспомнилось, как часто приезжал я сюда раньше. А вот сейчас – первый раз я приехал с девушкой, которая полна нежности ко мне. Когда мы шли назад лесом, она сказала: «Дай я скажу тебе на ушко». И вместо этого поцеловала в щеку.

      Мы вместе пообедали в «Луне», а вечером пошли на танцы в ресторан «Москва». Вообще не любил танцы, после дежурств в офицерском клубе они мне опротивели, а тут я почувствовал несказанное наслаждение.