Оборотни Сирхаалана. Дамхан. Неда Гиал

сестрицы, остававшиеся помогать матери по хозяйству – ни Глашки, ни Дашки дома не было. Сёстры с суеверным ужасом уставились на приёмыша: когда выяснилось, что на девушек в лесу напала стая, и Глафира с Дарьей пропали, про Найду в семье скорняка поначалу никто и не вспомнил. А вспомнив, как и все, решили, что и её тоже задрали волки. Найда поставила корзинку у ближайшей скамьи, чуть растерянно глядя на уже не нужное никому «приданое». От лёгкого стука корзинки об пол мачеха словно бы очнулась и тоже воззрилась на алые чаши бабушкиных ушек. «На приданое… для Глашки» – прозвучало у неё в голове голосом Найды, и она окончательно взбеленилась. Схватила корзинку и швырнула её в падчерицу, бросилась на неё следом, выдрать патлы, но та закрылась руками и выскользнула из избы. Преследовать её разъярённая женщина не стала, вместо этого обратив свою ярость на рассыпавшиеся грибы. С особым остервенением она топтала эльфийские чаши, невесть зачем спасённые Найдой. Топтала до тех пор, пока они не превратились в багряную кашицу и не стало казаться, что в комнате кого-то зарезали. «Лучше б волкодлаки её задрали!» – с ненавистью подумала она. – «Ну ничего! Со свету сживу мерзавку!» Буйство закончилось так же резко, как и началось, уступив место горю, жена скорняка осела на скамью и снова заревела в голос.

      Найда забежала в подпол и спряталась в темноте за одним из ларей. Какое-то время опасливо выглядывала, ожидая, что мачеха ворвётся вслед за ней, чтобы продолжить взбучку, но та так и не появилась. Девушка почувствовала, как её мелко-мелко затрясло, словно от холода. Она села на пол и обхватила колени руками, пытаясь унять дрожь. Какой-то час тому назад, волкодлаки казались самым ужасным, что могло произойти, а теперь мачеха вернулась на своё законное место непрерывного кошмара всей её жизни. Найда уткнулась лицом в колени: ей бы выплакаться да успокоиться, но дрожь не проходила, а слёзы так и не шли. Сколько она себя помнила, ей говорили, что она бисово отродье, на ней порча, и что она одним своим присутствием может навлечь беду. Она воспринимала это как само собой разумеющееся, не вдумываясь. Да и не происходило до сих пор ничего. А вот теперь… что если она и вправду виновата? Но как? Бывшая тётка и раньше чуть ли не плевалась вслед, а тут и вовсе взбеленилась, на пару с мачехой. Того и гляди тоже кинется. Отчим говорил ей, что сначала её подкинули другой семье, как раз той самой тётки. И после этого на ту семью обрушилось одно несчастье за другим – приёмная мать сошла с ума, отец погиб, баба с дедой тоже. И, мол, всё из-за её – Найды – порченной сущности. Обычно это припоминалось, когда её в очередной раз «учили разуму», называя неблагодарной и внушая, что старая семья от неё отказалась, побоялась, а они приютили сиротку, потому как не по людски это ребёнка в болото выбрасывать. И поэтому она теперь им по гроб жизни обязана! Это она тоже, как правило, воспринимала как должное, но иногда дивилась. Если она действительно привлекает беду да лихо, отчего ж они не побоялись её взять? Если в той семье четверо взрослых погибло к её четвёртому лету, то как отчим